Марина цветаева “стихи о москве”: анализ цикла стихотворений

Анализ стихотворения Цветаевой М.И. «Стихи о Москве»

Стихи Марины Цветаевой небольшие, но всегда со смыслом. Через свои произведения поэтесса передает нам свое отношение к жизни, свое видение, свою любовь к городу, краю, где родилась и росла.

Сегодня нам предстоит сделать анализ цикла «Стихов о Москве» Цветаевой, чем мы и займемся. Уже по названию мы понимаем, что данный цикл стихов будет посвящен городу, где родилась Цветаева и это Москва.

В цикл Марины Цветаевой «Стихи о Москве» вошло девять самостоятельных работ, которые могут существовать самостоятельно, но благодаря объединению их в цикл, стихотворения Цветаевой в цикле «Стихи о Москве» приобретают новые смысловые комплексы.

Стихи о Москве Цветаева

Все стихи о Москве Цветаевой имеют общий образ и это образ Москвы, которая у поэтессы ассоциируется прежде всего с храмами, соборами, иконами, куполами и колоколами.

Почти в каждом произведении из цикла Цветаева упоминает образ «сорока сороков церквей». Так данный образ встречается в первом, во втором, пятом, седьмом стихах.

Часто в стихах является нам образ колоколов и колокольных звонов: «Мне же – вольный сон, колокольный звон», «накрапывает колокольный дождь», «спорили сотни колоколов» и так далее.

При этом Цветаева в своих произведениях описывает конкретные церкви. Они у нее не безликие: «Пятисоборный колокольный звон», «Иверская горит», «Иверское сердце». Использует писательница в своих работах и образ холмов, на которых, по преданию, и была заложена Москва.

Все стихотворения Цветаевой, что вошли в цикл «Стихи о Москве» открывают читателям разные стороны души лирической героини, так, мы видим героиню – мать, героиню, переполненную чувствами любви. Уже в третьем стихотворении у лирической героини проявляется «озорство».

В четвертом стихотворении используется мотив страстности, и при этом фигурирует мотив смерти. Далее в цикле «Стихов о Москве» Цветаевой и в анализе стихотворения мы видим, что в пятом стихотворении Москва противопоставляется Петербургу, сама же героиня сравнивает свою судьбу с судьбой своего города: она «отвергнутая», как и ее Москва «отвергнутая Петром».

Далее мы видим усталость героини, и ее желание следовать за «смиренными странниками».

В восьмом стихотворении Цветаева показывает свое отношение к Москве, свою любовь, рассказывает нам о том, чем ей так близка Москва, а в последнем стихотворении из цикла «Стихи о Москве» Цветаевой и в анализе поэтесса рассказывает о своем рождении в день Иоанна Богослова, когда поспела рябина.

Цикл «Стихи о Москве» поведал нам о любви к родному краю, о любви к родной земле, о широте русской души, о готовности отказаться от благ.

  • стихи о москве цветаева краткое содержание

Источник: http://sochinyshka.ru/analiz-stixotvoreniya-cvetaevoj-m-i-stixi-o-moskve.html

Анализ стихотворения Цветаевой Москва

Марина Цветаева отличалась от остальных поэтов, то, что она писала небольшие произведения, и они, безусловно, имели смысл. Она в своих стихах всегда передавала свое душевное состояние, и это ее не отличало от остальных поэтов. Цветаева безумно, любила свой родной город и сильно была привязана к нему.

Уже с первых строк произведения «Стихи о Москве» понятно становиться, что речь пойдет именно о городе, где она родилась и жила – это Москва. Москва интересна ей не по архитектурным достопримечательностям, а более с православной стороны.

Но и с этой стороны есть, что рассказать об этом незабываемом и интересном городе, так как Москва является богатой на православные и исторические места, имеет большое количество церквей и храмов, и именно это привлекает поэтессу.

Она отдает предпочтение иконам и очень любит колокольный звон.

В цикле «Стихи о Москве» собраны десять ранних произведений юной поэтессы о Москве. Они без порно могут существовать по отдельности, но, соединив их в одно целое становиться интереснее и увлекательнее читать. Во всех них речь идет только о любимой ею Москве.

Она помешена была на православии. И это становиться понятно с ее произведений. Так как чуть ли не в каждом стихотворении из десяти упоминает она об иконах, колоколах и куполах. Все эти собранные произведения показывают образ лирической героини с разных сторон.

Образы меняются очень быстро.

Заключение

Прочитав все десять циклов «Стихи о Москве» становиться понятно читателю, как безумно и странно любила она свой город, Марина Цветаева, передавая в каждой строчке свое настроение и душевное переживание о Москве. Она вместе с ней переживает все ее изменения.

Так как поэтесса чувствует себя одинокой и не кому не нужной, кроме своего родного города. Она упоминает о рябине, в своем произведении, не спроста, так как рябина для нее стала частичкой родного города. Прочитав произведение, становится понятно, как у поэтессы меняется настроение от озорного и веселого к мрачному и грустному.

Все произведения Цветаевой остались, актуальны и интересны, по сей, день.

Анализ стихотворения Москва Цветаевой

Стихотворение Марины Цветаевой « Москва », было написано летом 1917 года. По названию можно догадаться, что на этот раз речь пойдет, о старом, русскому, городе – столицы всей России.

Действительно, в этом произведение, поэтесса создает образ великого города, который готов принять в свои стены, любого странника.

Цветаева так же отметила то, что Москва является главнейшим религиозным оплотом всей Руси, то есть не просто столицей государства, а символом христианской веры.

В первых строчках автор прямо рисует нам, этот образ большого гостеприимного города, где каждый бездомный хоть немного, но слышал, об нем. Всякий бедный человек придет к Москве, за помощью и поддержкой. В следующей части автор решил более конкретизировать изображение того контингента, что тянется в чудо – город.

И мы видим клеймо  и нож, что олицетворяет нелегкую жизненную ситуацию, а следовательно и желание попасть в пригретое место. Все эти моменты поэтесса создала неспроста, судя по всему, она захотела показать Москву похожую на спасительницу, где всегда найдется покой и прощение.

Эта мысль прослеживается и дальше, где нам представляется картина исцеления душ всех тех преступников, которые прибыли именно за этим. Дальше в стихотворение Цветаева, создает помимо исцеления младенцем, образы святынь, куда валит народ, ищущий очищения. При этом икона кажется поэтессе горящим сердце в червонной оправе.

В последнем четверостишие, происходит обобщения всей жизни Москвы, которая еще в то время заманивала столько людей.

И над всем этим остается сделать вывод, что Марина Цветаева, представила Москву, как место или пристанище, людей с трудным положением. Но в этом чувствуется некий двойной смысл, возможно Марна хотела донести нам отрицательную сторону этой ситуации, а именно то, что эти толпы заполонили все улицы и осквернили святыни. Но этот только догадка. 

Анализ стиха Москва какой огромной, кратко

  • БлокАлександр Блок известен по всему миру. Его лирика восхищает многих людей. А литературные образы очень вдохновляют многих людей. В стихах Александра Блока всегда присутствует патриотизм, искренность, и лирическая драма.
  • Анализ стихотворения Майкова НиваВ данном стихотворении писатель описывает такое замечательное время как уборку урожая. Огромные русские поля становятся желтыми от поспевшей ржи, и воздух наполняется ароматом свежескошенной культуры.
  • Анализ стихотворения Фета БуряСтихотворение Фета «Буря» – это пример его пейзажной лирики. В нем, как и во многих других своих произведениях, посвящает он строки красотам природы и явлений, происходящих в ней. В данном стихотворении это – буря, разыгравшаяся на море.
  • Анализ стихотворения Лермонтова Я жить хочу, хочу печалиМихаил Юрьевич Лермонтов великий русский стихотворец девятнадцатого века. Лермонтов, “кит” русскоязычной поэзии, появился на свет 3 октября 1814 году в городе Пятигорск. Его творчество, в коем имеются светские, мудрые и собственные
  • Анализ стихотворения Цветаевой МолодостьВ стихотворении, автор сравнивает свою молодость с непарным сапогом. Это может свидетельствовать о том, что ей уже не удобно, и не комфортно чувствовать себя молодой. Чужая молодость звучит, как непринятие себя в этом возрасте. Скорее всего,

Источник: https://analiz-stihov.ru/cvetaeva/moskva

“Стихи о Москве” Марины Цветаевой: к вопросу о формировании московского цикла

http://www.ut.ee/cno/dno/140302_chitat.html

“Стихи о Москве” Марины Цветаевой: к вопросу о формировании московского цикла.

 Быстрова Т.

        Данная работа примыкает по своему направлению к исследованиям, посвященным анализу городского текста одного автора и является лишь малой частью исследования, разрабатывающего тему московского текста в творчестве Марины Цветаевой.

В настоящий момент мы сосредоточили свое внимание лишь на одном цветаевском цикле, а именно: “Стихи о Москве”, ибо анализ данного цикла представляется наиболее важным в том смысле, что именно здесь, как нам кажется, впервые наиболее четко проявилась “московская поэтика” Цветаевой, исследование которой и является нашей непосредственной задачей. Как сформировался цикл о Москве, какие факты жизни поэта оказали влияние на его непосредственное возникновение, где границы реального и поэтического пространств Москвы – на эти вопросы мы попытаемся дать ответы, анализируя основные мотивы цикла.

        Нам представляется, что среди цветаевских произведений, в которых присутствует образ Москвы, можно выделить два типа текстов – стихотворения, которые сама Цветаева “заявила” московскими и с помощью которых формировала определенный поэтический образ города, и тексты, в которых образ города присутствует, но которые не были предназначены поэтом к тому, чтобы войти в тот круг стихотворений, благодаря которому она хотела создать “свою Москву”. В этом смысле цикл “Стихи о Москве” является квинтэссенцией цветаевского московского мифотворчества. Она создавала его, сознательно и последовательно формируя как будущую часть общего “московского текста”. Помимо страстной любви поэта к родному городу, толчком к написанию и формированию цикла “Стихи о Москве” явились два следующих друг другу события: во-первых, поездка в Петроград и встреча с петербургскими поэтами и во-вторых – приезд Мандельштама в Москву (зима 1915 – весна 1916 г.).

       Цикл из девяти стихотворений был создан в 1916 г., однако Цветаева не сразу определилась со стихотворениями, вошедшими в окончательную редакцию. Первая публикация “Стихов о Москве” состоялась в петроградском журнале “Северные записки” № 1 за 1917 г., где Цветаева публиковалась регулярно, начиная с января 1915 г., когда она познакомилась с С. И.

 Чацкиной, у которой она и Парнок остановились во время знаменитой поездки в Петроград в декабре 1915-го г. Эта поездка, по признанию самой Цветаевой, стала для нее толчком к написанию “Стихов о Москве”.

Ею руководило желание ответить петербургским поэтам явлением нового образа именно Москвы, новым языком и новым слогом сказать старую истину: “Москва – всем городам мать”.

        “Читаю весь свой стихотворный 1915 год – а все мало, а все – еще хотят. Ясно чувствую, что читаю от лица Москвы и что этим лицом в грязь – не ударяю, что возношу его на уровень лица – ахматовского. Ахматова! – Слово сказано.

Всем своим существом чую напряженное – неизбежное – при каждой моей строке – сравнивание нас (а в ком и – стравливание): не только Ахматовой и меня, а петербургской поэзии и московской, Петербурга и Москвы.

Но, если некоторые ахматовские ревнители меня против меня слушают, то я-то читаю не против Ахматовой, а – к Ахматовой. Читаю, – как если бы в комнате была Ахматова, одна Ахматова. Читаю для отсутствующей Ахматовой.

И если я в данную минуту хочу явить собой Москву – лучше нельзя, то не для того, чтобы Петербург – победить, а для того, чтобы эту Москву – Петербургу – подарить, Ахматовой эту Москву в себе, в своей любви, подарить, перед Ахматовой – преклонить.

Поклониться ей самой Поклонной Горой с самой непоклонной из голов на вершине . Чтобы все сказать: последовавшими за моим петербургским приездом стихами о Москве я обязана Ахматовой, своей любви к ней, своему желанию ей подарить что-то вечнее любви, то подарить – что вечнее любви. Если бы я могла просто подарить ей – Кремль, я бы наверное этих стихов не написала.”1

       Но нельзя отвергать и другой (хоть самой Цветаевой и не заявленной здесь) – мандельштамовской составляющей цикла.

По крайней мере два (2, 3) из девяти текстов цикла обращены к этому поэту, а три стихотворения – “На розвальнях, уложенных соломой”, “В разноголосице девического хора” и “Не веря воскресенья чуду”, написанные в ответ и посвященные Цветаевой (они вошли в книгу Tristia) открывают, в свою очередь, тему “московского текста” у Мандельштама и очень явственно перекликаются с цветаевскими московскими стихами.

       Чувство, с которым Цветаева писала два мандельштамосвских стихотворения, было близким тому, которое она уже описывала, говоря об Ахматовой – подарить, о-дарить, но здесь все было на виду, человек был рядом и Кремль был рядом – вся Москва была открыта для прогулок с ним и для его “посвящения” в нее. Мандельштам приезжает в Москву в конце января, если верить Цветаевой – специально для общения с нею, “не договорив” в Петрограде, и пребывает в Москве с конца января до 5 февраля, затем уезжает и возвращается в конце месяца. В конце марта появляются первые стихи о Москве.

Читайте также:  Ушуайя – город на краю земли

      1916-й год представляется нам фундаментальным для Цветаевой в разработке ее московской темы. В первой публикации цикл “Стихи о Москве” был сформирован иначе, чем в последующих.

Стихотворения располагались в хронологическом порядке написания, причем первым шло “Канун Благовещенья”, датированное 24-25 марта, затем “Облака – вокруг, купола – вокруг”, “Из рук моих нерукотворный град”, “Мимо ночных башен”, “Настанет день, печальный, говорят”, “У меня в Москве купола горят”, “Над синевою подмосковных рощ”, “Семь холмов – как семь колоколов”, замыкалось же все стихотворением “Москва – какой огромный Странноприимный дом”. Таким образом, стихотворений так же было девять, при этом не вошедшие “Над городом, отвергнутым Петром” и “Красною кистью” тоже уже существовали, однако, оказались вне цикла.

      Следующая публикация “Стихов о Москве” состоится во втором издании “Версты I” в 1922 г.

, когда Цветаева изымет из цикла “Канун Благовещенья” и “У меня в Москве – купола горят”, поместив первое вне циклов, а второе в “Стихи к Блоку” и заменит их на указанные уже “Над городом, отвергнутым Петром” и “Красною кистью”, также они будут появляться во всех дальнейших изданиях, не считая антологий позднесоветского времени, публикующих отдельные стихотворения вне циклов.

Нам представляется, что такая замена произошла в следствии уже упомянутого нами желания Цветаевой противопоставить свою “московскость” “петербургости” встреченных ею недавно людей, в очередной раз противопоставить свой город городу, из которого она недавно вернулась.

Именно поэтому она публикует “Стихи о Москве” впервые в петербургском журнале и выбирает для публикации стихи, наиболее явно передающие образ Москвы, а в этом смысле “У меня в Москве – купола горят” несомненно более программный текст, чем “Красною кистью”. И лишь когда петербургская публикация состоялась и Москва “явила” себя в лице Цветаевой, она может перегруппировать цикл и включить в него стихотворения, имеющие несколько иную направленность.

       Таким образом, цикл “Стихи о Москве” проходит две стадии своего формирования – в петербургской и в московской версиях.

Образ Москвы, возникающий в первой – петроградской – публикации 1917-го года создается Цветаевой, как образ сказочного прекрасного древнего православного града, в соответствие с древнерусской традицией изображения Москвы.

Основной в петербургской редакции для Цветаевой является задача представить свой город Петербургу и петербургским поэтам и представить саму себя как поэта московского. Она дает взгляд на Москву историческую сквозь ее легенды.

       Эпитеты, которыми Цветаева наделяет Москву, восходят к традиции древнерусских текстов. Ср. : “прииде во славный градъ, зовомый Москва”, “была Москва град великъ, град чюденъ, градъ многочеловеченъ”, “славный же град Москва честные твоя мощи, яко же некое сокровище честно соблюдает” и т.п.2

        В цикле Цветаевой фигурирует та же лексика и те же персонажи, а Москва является богохранимым градом, поддерживающим православные традиции, передавая их из поколение в поколение.

         Москва дважды называется “семихолмием” – 1 “Привольное семихолмие”, 7 – “колокольное семихолмие”, что дает нам понять, что здесь поэт находится в контексте идей, соотносящих Москву с Римом, трижды Москва называется “градом” – 1 – “дивный град”, “мирный град”, 2 – “нерукотворный град”, и наконец, “огромным странноприимным домом”.

        Внутри самого города Цветаева выделяет самые древние и наиболее чтимые локусы:

 Благовещенский собор

 Спасские ворота

 Иверская часовня (она же “Часовня Звездная”, “золотой ларчик”)

 Кремль (он же “Пятисоборный несравненный круг”)

 Ц. Благовещения (Нечаянная Радости)

        Не названный прямо Успенский собор и Москва-река появляются в стихотворении “У меня в Москве – купола горят!”.
        Таким образом, создается круг постоянно повторяющихся мест и он почти не выходит за рамки Кремля – древнейшего сердца Москвы.

        Не слишком многообразен и круг персонажей, упоминаемых в цикле: в основном это Богородица, издревле почитаемая как покровительница Москвы, Младенец Пантелеймон, Иоанн Богослов.

        Цветаева включает в свой цикл множество православных праздников, как в текстах, так и в подписях дней создания текста, сознательно акцентируя дату церковного календаря:

 Святая Пасха

 День Иоанна Богослова, отдельно она выделяет

 Первый день Пасхи

 Троицын день

 день празднования Казанской иконы Божьей матери.

       В этом контексте разрабатываются основные мотивы и сюжеты цикла.

      Представляя Москву миром традиционного православного уклада, Цветаева во многом находится под влиянием той литературы о Москве, которая во множестве выходила в начале века.

Появлялись сборники, включающие прозаические и поэтические произведения московских поэтов и писателей, воспроизводящие облик и быт города, серии исследований и очерков, пытающиеся осмыслить роль Москвы в русской культуре. Среди прочих можно назвать 12 выпусков серии “Москва в ее прошлом и настоящем” (М., 1909 – 1912 гг.), монографию Д. И. Никифорова “Старая Москва.

Описание жизни в Москве со времен царей до ХХ века” в двух частях (М., 1902-1903 гг.), из воспоминаний Э. Миндлина мы знаем, что Цветаева особое внимание уделяла книге М. О. Гершензона “Грибоедовская Москва”, и, наконец, одним из ключевых для нас является издание Универсальной библиотеки 1916 г. “Москва в истории и литературе” (Сост. Мих.

 Коваленский), которое Цветаева неоднократно выбирала в качестве самого лучшего подарка своим не-московским знакомым и называла “сокровищницей” в своем автобиографическом очерке “Вольный проезд” (1918 г.).

Это же издание упоминает Миндлин как цветаевский ему подарок уже в 1921 году, что свидетельствует о том, что и по прошествии нескольких лет эта книга продолжала быть одной из любимых цветаевских книг о Москве и всегда находилась под рукой для подарка.

Если обратиться к содержанию этой книги, то мы увидим, что основную ее часть составляют документы более древнего, чем современного Цветаевой времени. И действительно, во всех упоминаемых изданиях акцентируется именно древность города, его принадлежность православной культуре и подчеркивается его роль как сердца России. Так и Цветаеву привлекает прежде всего почти сказочное происхождение Москвы, ее история, присутствие в ней прошлого и возможность следы этого прошлого распознать в непосредственном общении с городом, читая на языке его улиц и домов.

       Не только древняя Москва была для Цветаевой открыта и осязаема, но и Москва литературная – весь московский поэтический опыт был в ее арсенале: “Москву, всю Москву впервые показывала мне она.

Но как показывала! У каждого камня, у каждой кирпичины >Цветаева – Т.Б.< останавливалась и читала все, какие только написаны об этом камне, стихи русских поэтов! И свои, разумеется.

Стихов о Москве у нее множество, и о Москве она писала с какой-то удивительной радостью” пишет Миндлин.3

        Связь с упомянутой традицией восприятия города как православного центра, отражается у Цветаевой прежде всего на образно-лексическом уровне.

        Во второй публикации цикла Цветаева преследует уже другую цель – утвердить свое “Я” в московском пространстве и два стихотворение – одно на тему православного праздника и второе, противопоставляющее московскую жизнь жизни петербургской (“И не знаешь ты, что зарей в Кремле/ Легче дышится – чем на всей земле!” и т.д.) заменяются другими. Лирическое “Я” начинает откровенно превалировать. В стихотворении “Над городом, отвергнутым Петром” бывшая столица сравнивается с женщиной, отвергнутой мужчиной. Интересна цветаевская помета в беловой тетради 1939-го г., куда ею были переписаны старые стихи: “(NB! Никто не отвергал. Так. А ведь как – обиженно и заносчиво – и убедительно! – звучит), из чего мы можем сделать вывод, что Цветаева сознательно развивала данную мифологему именно ради образа, и это не было конкретным эпизодом ее личной жизни.

      Стихотворение “Красною кистью” являет нам первородную связь поэта со своим городом и открывается образом рябины, которая отныне и навсегда, а особенно в нелегкие годы эмиграции, будет ассоциироваться у поэта с Россией.

        В этом новом контексте остальные стихотворения цикла воспринимаются еще более лично. Каждое из них в    огромной мере проникнуто “Я” лирической героини.

Это “я” существует в пространстве города и чувствует себя не просто его частью, а как бы равной и даже более могущественной силой, так как Москву можно подарить дочери героини, другу, по смерти к лирической героине стекается народ, подобно тому, как стекается он к мощам высокочтимого святого. “Я” является такой же неотъемлимой частью московского пространства, как и Москва является неотъемлимой частью героини.

       Особенно явно эта взаимосвязь ощутима при анализе основных разрабатываемых в цикле мотивов.

       Цветаева разрабатывает темы, являющие собой последовательные стадии жизни человека и города: преемственности поколений: “Будет твой черед:/ Тоже – дочери/ Передашь Москву/ С нежной горечью” (1), “Из рук моих нерукотворный град/ Прими, мой странный, мой прекрасный брат”, “Прими, мой древний, вдохновенный друг” (2), рождения /перерождения (в данном случае мы имеем в виду “родиться” в значении “появиться на свет”, “дать что-то новое”, и “переродиться” в смысле “обновиться”, “преобразиться”, “стать иным”) : “Царевать тебе, горевать тебе,/ Принимать венец,/ О мой первенец!” (1), “И встанешь ты, исполнен дивных сил” (2), “В колокольный я, во червонный день/ Иоанна родилась Богослова” (7); смерти: “Мне же вольный сон, колокольный звон,/ Зори ранние -/ На Ваганькове” (1), “Настанет день – печальный, говорят!” (4) полностью посвящено этой теме, “Поп, крепче позаткни мне рот/ Колокольной землей московскою” (7); странничества: “Потянется, растерянно крестясь,/ Паломничество по дорожке черной”, “Поеду – я, и побредете – вы” (4), “Бредут слепцы калужскою дорогой”, “Перекрещусь, и тихо тронусь в путь” (6), “Провожай же меня весь московский сброд” (7), “Мы все к тебе придем” (8).

        Один из важнейших образов цикла – образ дома. Он как бы связывает воедино все остальные образы, стягивая их вокруг себя. Москва – “огромный странноприимный дом”, похожий на “дом – пряник”, в котором родилась героиня.

Мотив бездомности теснейшим образом связан с темой странничества и смерти: во втором стихотворении город дарится “странному брату”, “чужеземному гостю” (эпитет “странный” семантически связан со “странник”).

В шестом стихотворении героиня заглядывает в свое возможное будущее, где устав от друзей, врагов, “И от уступчивости речи русской” она отправляется в путь по калужской дороге, вслед за слепцами.

В седьмом лирическая героиня вспоминает дом, который она любила и с которым пришлось расстаться, потому что она умерла, а ее провожает в путь “весь московский сброд”. В восьмом стихотворении Москва, наконец, напрямую называется “огромным домом”, который может вобрать в себя всех бездомных на Руси.

        Мы видим, что Цветаева формирует цикл стихотворений о Москве в двух вариантах – для петербуржцев, преследуя цель “подарить” им город, ознакомить читателя с кругом почитаемых московских святынь, дать панораму московской жизни и другой вариант – для московского читателя, перед которым ей важно утвердить свое “я” в пространстве родного города. Однако, несмотря на то, что лирическая героиня Цветаевой соотносит себя с городом и обменивается с ним рядом черт, утверждение Москвы оказывается важнее, чем утверждение себя, так как для первой публикации цикла Цветаева выбирает Петроград и версию цикла 1917-го года.

Примечания:

1Цветаева М.И. Собр. соч. в 7 т. М.: Эллис-Лак, 1994-1995., Т. 4. С. 286-287.

2Памятники литературы Древней Руси. Конец 14 – сер. 15 в. М., 1981. С. 202, С. 332.

3Миндлин Эм. Марина Цветаева // Миндлин Эм. Необыкновенные собеседники. Литературные воспоминания. М., 1979. С.77. 

Источник: http://www.el-history.ru/node/1190

ActionTeaser.ru – тизерная реклама

Поэтический цикл М.И. Цветаевой «Стихи о Москве» включает в себя девять наиболее значительных стихотворений ее раннего творчества, написанных весной и летом 1916 года.

Он воплощает характерные особенности цветаевского синтак­сиса (фрагментарность, обилие тире и восклицаний), пере­дающие взволнованное отношение лирической героини к ми­ру, любование красотой родного города.

В цикле «Стихи о Москве» изображен дореволюционный го­род, главным украшением которого являются храмы. Сорок со­роков церквей, купола, часовни, соборы изображены М.И. Цве­таевой в радостном величии, на фоне колокольного звона.

Читайте также:  Лара гишар: характеристика и образ героини в романе б.л. пастернака "доктор живаго"

«Как золотой ларчик, Иверская горит», — пишет Цветаева в третьем стихотворении цикла, имея в виду московскую чудотворную икону Божьей Матери.

Празднование в честь этой иконы совер­шается как раз 31 марта, когда и написаны эти поэтические стро­ки (все три первых стихотворения цикла).

Во втором стихотво­рении упоминается знаменитая икона «Нечаянная радость», также посвященная Божьей Матери. На иконе изображена гор­ница и перед нею на коленях — раскаявшийся грешник.

Лирическая героиня стихотворения обещает своему чуже­земному гостю, которому она показывает Москву, покрови­тельство богородицы («И на тебя с багряных облаков Уронит богородица покров»). Икона находится в Кремле, неслучайно Цветаева упоминает Спасские ворота.

Но очевидно, что авто­ра интересуют не просто архитектурные красоты Москвы, а в первую очередь православные святыни.

Празднование иконы Иверской Божьей Матери происходит во время Великого По­ста, о котором также упоминает Цветаева в цикле («Ты постом — говей, Не сурьми бровей»).

Каждое поколение бережно, как самую драгоценную свя­тыню, передает следующему из рук в руки Москву. Однако и после смерти лирическая героиня М.И.

Цветаевой не отделяет свою судьбу от образа родного города («Мне же — вольный сон, колокольный звон, Зори ранние На Ваганькове», «В див­ном граде сем, В мирном граде сем, Где и мертвой мне Будет радостно…»).

Употребление древнерусского варианта слова «град» вместо современного «город» на уровне лексики под­черкивает древнюю историю Москвы.

Уже в ранней лирике М.И. Цветаевой мотив смерти явля­ется одним из ключевых. В четвертом стихотворении цикла лирическая героиня пытается представить картину своего про­щания с миром. Образ смерти ассоциируется у М.И.

Цветае­вой с благообразием («Сквозь легкое лицо проступит — лик», «О, наконец, тебя я удостоюсь. Благообразия прекрасный по­яс!», «Меня окутал с головы до пят Благообразия прекрасный плат»), отстраненностью («Отцарствуют, отплачут, отгорят…

Мои глаза») и покоем («Паломничество по дорожке черной К моей руке, которой не отдерну»),

В пятом стихотворении цикла М.И. Цветаева называет Москву «городом, отвергнутым Петром». Здесь имеется в ви­ду факт переноса Петром Первым столицы из Москвы в Пе­тербург. Однако М.И. Цветаева все равно считает Москву первым городом России. Для нее важен православный кален­дарь. Неслучайно в цикле упоминается Пасха, Троицын день и. наконец, Иоанн Богослов.

В восьмом стихотворении главной становится тема собор­ного единения («Москва! Какой огромный Странноприимный дом! Всяк на Руси — бездомный, Мы все к тебе придем»).

От картины собственных похорон лирическая героиня мысленно переносится ко дню собственного рождения. По­следнее стихотворение цикла начинается и заканчивается лю­бопытной художественной деталью — образом красной ряби­новой кисти.

Эта кисть в последней строфе стихотворения наделяется эпитетами «жаркий», «горький» и символизирует страстный, импульсивный характер лирической героини. «Мне и доныне Хочется грызть Жаркой рябины Горькую кисть», — пишет М.И. Цветаева.

180

Цикл «Стихи о Москве» создан в традициях русской пра­вославной культуры, и образ города воспринимается как сим­вол национальной святыни. Перестав быть официальной сто­лицей, Москва продолжает восприниматься лирической героиней как сердце родной земли, чему немало способствуют расположенные здесь православные храмы и иконы.

Источник: https://moitvoru.ru/index.php/analiz-proizvedeniya/6982-m-i-tsvetaeva-stikhi-o-moskve-analiz-proizvedeniya

Тема родины в творчестве М. Цветаевой (на примере произведения “Стихи о Москве”)

Тема родины в творчестве писателей начала XX века занимает центральное место. Наиболее ярко это проявляется в произведениях поэтов и прозаиков, не принявших революцию и покинувших Россию, чтобы вдали от родного дома воспевать многострадальную страну, обращая к ней свои сокровенные мысли и переживания. Одним из таких поэтов была Марина Цветаева.

Судьба поэтессы М. Цветаевой сложна и многообразна. Она начала писать очень рано, в шестнадцать лет, однако уже тогда ее внутренний мир поражал своим богатством и многогранностью.

Уже в раннем творчестве М. Цветаевой отмечались мотивы печали и безысходности. В дальнейшем они все более усиливались. Поэтический стиль Цветаевой сформировался под влиянием богатейшей поэтической культуры последнего десятилетия “серебряного века”. В тридцатилетнем возрасте Цветаева вместе с семьей была вынуждена покинуть Россию.

Тоска по ней отражена в таких произведениях, как “Родина”, “Челюскинцы”, “Тоска по Родине”. Однако было бы неправильно считать, что тема родного края стала актуальной для Цветаевой только с момента ее выезда за границу.

Поэтесса переживала за свою страну всегда, жила ее победами и падениями, однако к чувству любви с годами примешивалась горечь – сильная и мучительная.

Некоторые современники пытались обвинить поэтессу в измене России, хотя она никогда не забывалагрязных и шумных городов, тихих деревень и полей своей страны. Ее любовь была неизменна. Подтверждение тому находим в цикле “Стихи о Москве”, который был написан за несколько лет до эмиграции.

В нем еще нет той безысходной тоски, которая возникнет в творчестве поэтессы в последующие годы. Напротив, стихотворение свидетельствует о надеждах и привязанности Цветаевой к своей Родине, которую олицетворяет образ столицы.

Москва! Какой огромный

Странноприимный дом!

Всяк на Руси – бездомный.

Мы все к тебе придем.

Цветаева ощущает себя частью столичного города. Ее душу переполняет любовь к Москве, она возвеличивает ее: “Возношу тебя, бремя лучшее”. Столица связана для поэтессы с понятием духовного мира, отсюда частота использования в описании города слов религиозной тематики: купола, венец, церкви, колокольный звон… Москва отождествляется с божественным градом, который не может быть предан забвению.

Семь холмов – как семь колоколов,

На семи колоколах колокольни.

Всех счетом: сорок сороков, –

Колокольное семихолмие!

Отношение Цветаевой к Москве предполагает ее осознание значительного нравственного долга по отношению к любимому городу.

Подобно тому, как венчаемые перед алтарем повторяют за священником клятву, произнося слова: “И в горе, и в радости…”, так же и Цветаева признает за собой желание быть с Москвой не только во времена ее царствования, но и в период горестей. “…Где и мертвой мне будет радостно”, – говорит она, о неразлучности с древней русской столицей.

Марина Ивановна связана с “дивным” и “мирным” градом неразрывными узами, поэтому в стихотворении она благословляет своих потомков на союз с Москвой. Таким образом, она дает понять, что столица находится вне времени, она вечно молода, и всегда есть и будут люди, воспринимающие ее как верную подругу, мать.

Она готова передать Москву последующему поколению со священным трепетом в сердце, “с нежной горечью”, как сама признается, но при этом старается показать пример того отношения, которое непременно должно присутствовать у потомков. Сама же Марина Ивановна надеется остаться с Москвой и после своей смерти.

По улицам оставленной Москвы

Поеду – я, и побредете – вы.

И не один дорогою отстанет,

И первый ком о крышку гроба грянет, –

И наконец-то будет разрешен

Себялюбивый, одинокий сон.

И ничего не надобно отныне

Новопреставленной боярыне Марине.

Москва всегда ассоциировалась у русского человека с понятием Родины, а в ее названии сливалось великое множество духовных аспектов. Мне кажется, что и Марина Цветаева, говоря о столице, имела в виду Россию в целом, и ее отношение к стольному граду является отголоском благоговейного трепета перед родным отечеством, которое всегда было для нее сферой действия священного долга.

(No Ratings Yet)
Loading…

Тема родины в творчестве М. Цветаевой (на примере произведения “Стихи о Москве”)

Источник: https://goldsoch.info/tema-rodiny-v-tvorchestve-m-cvetaevoj-na-primere-proizvedeniya-stixi-o-moskve/

Тема Москвы в творчестве М.И. Цветаевой

Москвы в творчестве М.И. Цветаевой

«Москва! Как много в этом звуке для сердца русского слилось!» – писал А.С. Пушкин. Вслед за Пушкиным тема Москвы является одной из центральных в поэзии М. Цветаевой. Она обращается к московской теме не случайно. Москва – часть ее души, души истинно русского поэта.

Москва – это город, в котором она родилась, провела детство, здесь же прошли и первые беспокойные годы после революции, которую Марина Ивановна принять так и не сумела.

Через всю жизнь пронесла она любовь и признательность к этому городу, который всегда был по-особому дорог ее поэтическому сердцу.

Московская тема появляется уже в ранних стихотворениях Марины Цветаевой. Москва в ее первых сборниках – воплощение гармонии. Прозрачными акварельными красками рисует поэт лирический образ города. В стихотворении «Домики старой Москвы» перед нами всплывают почти забытые образы и реликвии:

Кудри, склоненные к пяльцам,

Взгляды портретов в упор…

Странно постукивать пальцем

О деревянный забор!

Это стихотворение в ритмическом плане напоминает старинную танцевальную мелодию. В нем воскресают слова и понятия, передающие аромат давних времен: «вековые ворота», «деревянный забор», домики, где «потолки расписные» и клавесина аккорды». Но эти московские домики – «слава прабабушек томных» – исчезают, «точно дворцы ледяные по мановению жезла».

А с ними старая Москва утрачивает былую торжественность, величавость «Домики с знаком породы» были хранителями души. Город беднеет с их исчезновением. Путешествие в Петроград зимой 1915–1916 года позволяет М. Цветаевой ощутить себя именно московским поэтом.

Кратковременная разлука с родным городом заставляет взглянуть на него новыми глазами, как бы со стороны, что послужило поводом для создания одного из самых известных циклов М. Цветаевой – «Стихи о Москве». Прежде всего, в цикле передается глубокая взволнованность поэта, созерцающего любимый город.

Любовь, доходящая до восторга, – таково чувство, пробуждающееся в душе. Этот цикл можно смело назвать величальной песней Москве. Стихи звучат торжественно и радостно:

Облака – вокруг,

Купола – вокруг.

Надо всей Москвой –

Сколько хватит рук! –

Возношу тебя, бремя лучшее,

Деревцо мое

Невесомое!

Однако поэт часто может предвидеть события и свою судьбу. Так случилось и с М.

Цветаевой, с ее образом многоликой Москвы – города, бесконечно любимого ею, но отвергнувшего своего поэта в тяжелое время, ставшего не только надеждой, но и глубокой болью. М.

Цветаева признавалась: «Да, я в 1916 году первая так и сказала про Москву… И этим счастлива и горда, ибо это была Москва последнего часа и раза. На прощанье… Эти стихи были – пророческие».

В дивном граде сем,

В мирном граде сем,

Где и мертвой мне

Будет радостно…

М. Цветаева сумела увидеть совсем другую Москву – разоренную, страдающую, потерявшую многих своих сыновей.

Такую Москву она проникновенно и пронзительно-точно опишет в сборнике «Лебединый стан», в очерках «Октябрь в вагоне», «Мои службы», в дневниковых записях 1917–1921 годов.

Мы видим, что автор переживает за судьбу родного города как за судьбу родного человека. В цикле «Москве» она с отчаянием и нежностью обращается к любимому городу:

– Голубочки где твои? – Нет корму.

– Кто унес его? – Да ворон черный.

– Где кресты твои святые? – Сбиты.

– Где сыны твои, Москва? – Убиты.

Глубоким состраданием проникнут этот цикл. М. Цветаева обостренно чувствует боль, которую испытывает ее Москва: «Что же делаешь, голубка: – Плачу. Где же спесь твоя, Москва? – Далече».

В столице Марина Ивановна стала свидетелем революционных потрясений, и, размышляя о судьбе родного города, она вспоминает о событиях его прошлого, в котором, как во всей российской истории, так много трагических страниц.

Одна из них – казнь Петром Iвзбунтовавшихся стрельцов:

Жидкий звон, постный звон.

На все стороны – поклон.

Крик младенца, рев коровы.

Слово дерзкое царево.

Плеток свист и снег в крови.

Слово темное Любви.

Голубиный рокот тихий.

Черные глаза Стрельчихи.

Правда, как и в предыдущем цикле, автор подчеркивает: Москва, как гордый и сильный человек, всегда сохраняет величие духа, остается внутренне стойкой, способной защитить и отстоять свое достоинство.

С образом родного города неразрывно связано у поэта и чувство родины, и ощущение неразрывной, кровной и духовной связи между Москвой – матерью и ее детьми. А это для нее особенно важно, потому что, не приняв революцию, М.И. Цветаева была вынуждена в 1922 году покинуть страну, эмигрировать.

Однако все долгие годы эмиграции душа поэта стремилась назад, на родину, которой были посвящены многие печальные, полные надежды строки, созданные во время пребывания за границей. В сердце М.

Цветаевой не было гнева или обиды на отвергнувший ее город, страну, поскольку она понимала, что не место, а «людишки творят ее судьбу». И это помогло ей не покориться судьбе, сохранить в душе тепло, признательность и любовь к Родине, которые она завещала и своим детям:

Читайте также:  Сочинение на тему: "времена года"

Будет твой черед:

Тоже – дочери

Передашь Москву

С нежной горечью

В поэзии М. Цветаевой Москва предстает не просто величественным городом – это совершенно особое пространство для души. Здесь становится легко и просторно всякому усталому, исстрадавшемуся сердцу:

Москва! Какой огромный

Странноприимный дом!

Всяк на Руси – бездомный

Мы все к тебе придем

Любящее сердце Москвы открыто всем обиженным, заблудшим, заплутавшим, страждущим. Человек может быть грешен, глух к чужим страданиям и боли, но рано или поздно в нем проснется желание очистить свою душу. И тогда он сумеет расслышать отдаленный, но настойчивый звон с «колокольного семихолмия»: «Издалека – далече – / Ты все же позовешь».

Неторопливая, плавная, с многочисленными повторами мелодия звучит в стихотворении, вошедшем в цикл «Стихи о Москве»: «Над синевою подмосковных рощ».

В нем звон московских колоколов бальзамом проливается на души слепцов, «во тьме поющих Бога», и духовно прозревающих под воздействием поднебесной музыки, пророчащей им спасение.

Иными словами, для всякого русского человека Москва представляется святыней, и люди проделывают долгий путь, чтобы, подышав московским воздухом, исцелиться.

М. Цветаева одушевляет Москву, сознавая величие ее души. Москва чужда суетности, духовность возвышает Москву над волей простых смертных и даже земных владык:

Над городом, отвергнутым Петром,

Перекатился колокольный гром.

Гремучий опрокинулся прибой.

Над женщиной, отвергнутой тобой.

Царю Петру и вам, о царь, хвала!

Но выше вас, цари, колокола.

Пока они гремят из синевы –

Неоспоримо первенство Москвы.

И целых сорок сороков церквей

Смеются над гордынею царей!

Люди творят историю: строят и разрушают, признают и отвергают, верят и разочаровываются. Но Москва, «княгинюшка», «красавица», «разрушительница», стоит выше повседневных человеческих деяний, поскольку навсегда останется святой «единственной столицей», «градом Духа».

И тесная духовная связь с этим городом всегда будет поддерживать ее «сынов и дочерей», помогать им выстоять, не сломиться, сохранить чувство собственного достоинства.

Таким образом, Москва в поэзии Марины Цветаевой – это не только истинно русский, в противовес «западному» Петербургу, город, не только историческая столица, державный град, но и нечто более значимое, неотъемлемое от души, то, без чего нельзя найти духовную опору в мире.

Источник: http://MirZnanii.com/a/136387/tema-moskvy-v-tvorchestve-mi-tsvetaevoy

Стихи о Москве

1

Облака — вокруг, Купола — вокруг, Надо всей Москвой Сколько хватит рук! — Возношу тебя, бремя лучшее, Деревцо мое

Невесомое!

В дивном граде сем, В мирном граде сем, Где и мертвой — мне Будет радостно, — Царевать тебе, горевать тебе, Принимать венец,

О мой первенец!

Ты постом говей, Не сурьми бровей И все сорок — чти́ — Сороков церквей. Исходи пешком — молодым шажком! — Все привольное

Семихолмие.

Будет тво́й черед: Тоже — дочери Передашь Москву С нежной горечью. Мне же вольный сон, колокольный звон, Зори ранние —

На Ваганькове.

31 марта 1916

2

Из рук моих — нерукотворный град
Прими, мой странный, мой прекрасный брат.

По це́рковке — все́ сорок сороков,
И реющих над ними голубков.

И Спасские — с цветами — ворота́,
Где шапка православного снята.

Часовню звездную — приют от зол —
Где вытертый от поцелуев — пол.

Пятисоборный несравненный круг
Прими, мой древний, вдохновенный друг.

К Нечаянныя Радости в саду
Я гостя чужеземного сведу.

Червонные возблещут купола,
Бессонные взгремят колокола,

И на тебя с багряных облаков
Уронит Богородица покров,

И встанешь ты, исполнен дивных сил…
Ты не раскаешься, что ты меня любил.

31 марта 1916

3

Мимо ночных башен Площади нас мчат. Ох, как в ночи́ страшен

Рев молодых солдат!

Греми, громкое сердце! Жарко целуй, любовь! Ох, этот рев зверский!

Дерзкая — ох — кровь!

Мой рот разгарчив, Даром, что свят — вид. Как золотой ларчик

Иверская горит.

Ты озорство прикончи, Да засвети свечу, Чтобы с тобой нонче

Не было — как хочу.

31 марта 1916

4

Настанет день — печальный, говорят! Отцарствуют, отплачут, отгорят, — Остужены чужими пятаками — Мои глаза, подвижные как пламя. И — двойника нащупавший двойник — Сквозь легкое лицо проступит лик. О, наконец тебя я удостоюсь,

Благообразия прекрасный пояс!

А издали — завижу ли и Вас? — Потянется, растерянно крестясь, Паломничество по дорожке черной К моей руке, которой не отдерну, К моей руке, с которой снят запрет,

К моей руке, которой больше нет.

На ваши поцелуи, о, живые, Я ничего не возражу — впервые. Меня окутал с головы до пят Благообразия прекрасный плат. Ничто меня уже не вгонит в краску,

Святая у меня сегодня Пасха.

По улицам оставленной Москвы Поеду — я, и побредете — вы. И не один дорогою отстанет, И первый ком о крышку гроба грянет, — И наконец-то будет разрешен Себялюбивый, одинокий сон. И ничего не надобно отныне

Новопреставленной болярыне Марине.

11 апреля 1916
1-й день Пасхи

5

Над городом, отвергнутым Петром,
Перекатился колокольный гром.

Гремучий опрокинулся прибой
Над женщиной, отвергнутой тобой.

Царю Петру и вам, о, царь, хвала!
Но выше вас, цари, колокола.

Пока они гремят из синевы —
Неоспоримо первенство Москвы.

И целых сорок сороков церквей
Смеются над гордынею царей!

28 мая 1916

6

Над синевою подмосковных рощ Накрапывает колокольный дождь.

Бредут слепцы калужскою дорогой, —

Калужской — песенной — прекрасной, и она Смывает и смывает имена

Смиренных странников, во тьме поющих Бога.

И думаю: когда-нибудь и я, Устав от вас, враги, от вас, друзья,

И от уступчивости речи русской, —

Одену крест серебряный на грудь, Перекрещусь, и тихо тронусь в путь

По старой по дороге по калужской.

Троицын день 1916

7

Семь холмов — как семь колоколов! На семи колоколах — колокольни. Всех счетом — сорок сороков.

Колокольное семихолмие!

В колокольный я, во червонный день Иоанна родилась Богослова. Дом — пряник, а вокруг плетень

И церковки златоголовые.

И любила же, любила же я первый звон, Как монашки потекут к обедне, Вой в печке, и жаркий сон,

И знахарку с двора соседнего.

Провожай же меня весь московский сброд, Юродивый, воровской, хлыстовский! Поп, крепче позаткни мне рот

Колокольной землей московскою!

8 июля 1916. Казанская

8

— Москва! — Какой огромный Странноприимный дом! Всяк на Руси — бездомный.

Мы все к тебе придем.

Клеймо позорит плечи, За голенищем нож. Издалека-далече

Ты все же позовешь.

На каторжные клейма, На всякую болесть — Младенец Пантелеймон

У нас, целитель, есть.

А вон за тою дверцей, Куда народ валит, — Там Иверское сердце

Червонное горит.

И льется аллилуйя На смуглые поля. Я в грудь тебя целую,

Московска́я земля!

8 июля 1916. Казанская

9

Красною кистью Рябина зажглась. Падали листья,

Я родилась.

Спорили сотни Колоколов. День был субботний:

Иоанн Богослов.

Мне и доныне Хочется грызть Жаркой рябины

Горькую кисть.

16 августа 1916

Источник: http://www.tsvetayeva.com/cycle_poems/stihi_o_moskve

Марина Цветаева. СТИХИ О МОСКВЕ

1

Облака – вокруг,

Купола – вокруг,

Надо всей Москвой

Сколько хватит рук! –

Возношу тебя, бремя лучшее,

Деревцо мое

Невесомое!

В дивном граде сем,

В мирном граде сем,

Где и мертвой – мне

Будет радостно, –

Царевать тебе, горевать тебе,

Принимать венец,

О мой первенец!

Ты постом говей,

Не сурьми бровей

И все сорок – чти –

Сороков церквей.

Исходи пешком – молодым шажком! –

Все привольное

Семихолмие.

Будет твой черед:

Тоже – дочери

Передашь Москву

С нежной горечью.

Мне же вольный сон, колокольный звон,

Зори ранние –

На Ваганькове.

31 марта 1916

2

Из рук моих – нерукотворный град

Прими, мой странный, мой прекрасный брат.

По церковке – все сорок сороков,

И реющих над ними голубков.

И Спасские – с цветами – воротá,

Где шапка православного снята.

Часовню звездную – приют от зол –

Где вытертый от поцелуев – пол.

Пятисоборный несравненный круг

Прими, мой древний, вдохновенный друг.

К Нечаянныя Радости в саду

Я гостя чужеземного сведу.

Червонные возблещут купола,

Бессонные взгремят колокола,

И на тебя с багряных облаков

Уронит Богородица покров,

И встанешь ты, исполнен дивных сил…

Ты не раскаешься, что ты меня любил.

31 марта 1916

3

Мимо ночных башен

Площади нас мчат.

Ох, как в ночи страшен

Рев молодых солдат!

Греми, громкое сердце!

Жарко целуй, любовь!

Ох, этот рев зверский!

Дерзкая – ох – кровь!

Мой рот разгарчив,

Даром, что свят – вид.

Как золотой ларчик

Иверская горит.

Ты озорство прикончи,

Да засвети свечу,

Чтобы с тобой нонче

Не было – как хочу.

31 марта 1916

4

Настанет день – печальный, говорят!

Отцарствуют, отплачут, отгорят,

– Остужены чужими пятаками –

Мои глаза, подвижные как пламя.

И – двойника нащупавший двойник –

Сквозь легкое лицо проступит лик.

О, наконец тебя я удостоюсь,

Благообразия прекрасный пояс!

А издали – завижу ли и Вас? –

Потянется, растерянно крестясь,

Паломничество по дорожке черной

К моей руке, которой не отдерну,

К моей руке, с которой снят запрет,

К моей руке, которой больше нет.

На ваши поцелуи, о, живые,

Я ничего не возражу – впервые.

Меня окутал с головы до пят

Благообразия прекрасный плат.

Ничто меня уже не вгонит в краску,

Святая у меня сегодня Пасха.

По улицам оставленной Москвы

Поеду – я, и побредете – вы.

И не один дорогою отстанет,

И первый ком о крышку гроба грянет, –

И наконец-то будет разрешен

Себялюбивый, одинокий сон.

И ничего не надобно отныне

Новопреставленной болярыне Марине.

11 апреля 1916

1-й день Пасхи

5

Над городом, отвергнутым Петром,

Перекатился колокольный гром.

Гремучий опрокинулся прибой

Над женщиной, отвергнутой тобой.

Царю Петру и вам, о, царь, хвала!

Но выше вас, цари, колокола.

Пока они гремят из синевы –

Неоспоримо первенство Москвы.

И целых сорок сороков церквей

Смеются над гордынею царей!

28 мая 1916

6

Над синевою подмосковных рощ

Накрапывает колокольный дождь.

Бредут слепцы калужскою дорогой, –

Калужской – песенной – прекрасной, и она

Смывает и смывает имена

Смиренных странников, во тьме поющих Бога.

И думаю: когда-нибудь и я,

Устав от вас, враги, от вас, друзья,

И от уступчивости речи русской, –

Одену крест серебряный на грудь,

Перекрещусь, и тихо тронусь в путь

По старой по дороге по калужской.

Троицын день 1916

7

Семь холмов – как семь колоколов!

На семи колоколах – колокольни.

Всех счетом – сорок сороков.

Колокольное семихолмие!

В колокольный я, во червонный день

Иоанна родилась Богослова.

Дом – пряник, а вокруг плетень

И церковки златоголовые.

И любила же, любила же я первый звон,

Как монашки потекут к обедне,

Вой в печке, и жаркий сон,

И знахарку с двора соседнего.

Провожай же меня весь московский сброд,

Юродивый, воровской, хлыстовский!

Поп, крепче позаткни мне рот

Колокольной землей московскою!

8 июля 1916. Казанская

8

– Москва! – Какой огромный

Странноприимный дом!

Всяк на Руси – бездомный.

Мы все к тебе придем.

Клеймо позорит плечи,

За голенищем нож.

Издалека-далече

Ты все же позовешь.

На каторжные клейма,

На всякую болесть –

Младенец Пантелеймон

У нас, целитель, есть.

А вон за тою дверцей,

Куда народ валит, –

Там Иверское сердце

Червонное горит.

И льется аллилуйя

На смуглые поля.

Я в грудь тебя целую,

Московская земля!

8 июля 1916. Казанская

9

Красною кистью

Рябина зажглась.

Падали листья,

Я родилась.

Спорили сотни

Колоколов.

День был субботний:

Иоанн Богослов.

Мне и доныне

Хочется грызть

Жаркой рябины

Горькую кисть.

16 августа 1916

            Марина Цветаева. ВЕРСТЫ: Стихи. Выпуск I

Источник: https://silveragepoetry.blogspot.com/2015/06/blog-post_642.html

Ссылка на основную публикацию