Синичкин календарь – Страница 3
ПодробностиКатегория: Виталий Бианки
– С новогодней елки, – сказал Старый Воробей, – прошло уже шесть месяцев, ровно полгода. Запомни, что второе полугодие начинается в самый разгар лета. А пошел теперь месяц июль.
А это самый хороший месяц и для птенцов и для зверят, потому что кругом всего очень много: и солнечного света, и тепла, и разной вкусной еды.- Спасибо, – сказала Зинька.И полетела.”Пора мне остепениться, – подумала она. – Дупел в лесу много.
Займу, какое мне понравится свободное, и заживу в нем своим домком!”
Задумать-то задумала, да не так просто оказалось это сделать.
Все дупла в лесу заняты, во всех гнездах птенцы. У кого еще крохотки, голенькие, у кого в пушку, а у кого и в перышках, да все равно желторотые, целый день пищат, есть просят.Родители хлопочут, взад-вперед летают, ловят мух, комаров, ловят бабочек, собирают гусениц-червячков, а сами не едят: все птенцам носят. И ничего: не жалуются, еще песни поют.
Скучно Зиньке одной.”Дай, – думает, – я помогу кому-нибудь птенчиков покормить. Мне спасибо скажут”.Нашла на ели бабочку, схватила в клюв, ищет, кому бы дать.Слышит – на дубу пищат маленькие щеглята, там их гнездо на ветке.Зинька скорей туда – и сунула бабочку одному щегленку в разинутый рот.Щегленок глотнул, а бабочка не лезет: велика больно.
Глупый птенчик старается, давится – ничего не выходит.И стал уже задыхаться. Зинька с испугу кричит, не знает, что делать.Тут щеглиха прилетела. Сейчас – раз! – ухватила бабочку, вытащила у щегленка из горла и прочь бросила.А Зиньке говорит:- Марш отсюда! Ты чуть моего птенчика не погубила.
Разве можно давать маленькому целую бабочку? Даже крылья ей не оторвала!Зинька кинулась в чащу, там спряталась: и стыдно ей, и обидно.Потом много дней по лесу летала, – нет, никто ее в компанию к себе не принимает!А что ни день, то больше в лес приходит ребят.
Все с корзиночками, веселые; идут – песни поют, а потом разойдутся и ягоды собирают: и в рот и в корзиночки. Уже малина поспела.Зинька все около них вертится, с ветки на ветку перелетает, и веселей синичке с ребятами, хоть она их языка не понимает, а они – ее.И случилось раз: одна маленькая девочка забралась в малинник, идет тихонько, ягоды берет.
А Зинька над нею по деревьям порхает. И вдруг видит: большой страшный медведь в малиннике,девочка как раз к нему подходит, – его не видит.И он ее не видит: тоже ягоды собирает. Нагнет лапой куст – и себе в рот.
“Вот сейчас, – думает Зинька, – наткнется на него девочка страшилище это ее и съест! Спасти, спасти ее надо!”И закричала с дерева по-своему, по-синичьему:- Зинь-зинь-вень! Девочка, девочка! Тут медведь. Убегай!Девочка и внимания на нее не обратила: ни слова не поняла.
А медведь-страшилище понял: разом поднялся на дыбы, оглядывается: где девочка?”Ну, – решила Зинька, – пропала маленькая!”А медведь увидел девочку, опустился на все четыре лапы – да как кинется от нее наутек через кусты!Вот удивилась Зинька:”Хотела девочку от медведя спасти, а спасла медведя от девочки! Такое страшилище, а маленького человечка боится!”С тех пор, встречая ребят в лесу, синичка пела им звонкую песенку:
Зинь-зань-ле! Зань-зинь-ле!Кто пораньше встает,Тот грибы себе берет,А сонливый да ленивыйИдут после за крапивой.
Эта маленькая девочка, от которой убежал медведь, всегда приходила в лес первая и уходила из лесу с полной корзинкой.
Август
– После июля, – сказал Старый Воробей, – идет август. Третий – и, заметь себе это, – последний месяц лета.- Август, – повторила Зинька.И принялась думать, что ей в этом месяце делать.Ну, да ведь она была синичка, а синички долго на одном месте усидеть не могут. Им бы все порхать да скакать, по веткам лазать то вверх, то вниз головой.Много так не надумаешь.
Пожила немножко в городе – скучно. И сама не заметила, как опять очутилась в лесу.
Очутилась в лесу и удивляется: что там со всеми птицами сделалось?Только что все гнали ее, близко к себе и к своим птенцам не подпускали, а теперь только и слышит: “Зинька, лети к нам!”, “Зинька, сюда!”, “Зинька, полетай с нами!”, “Зинька, Зинька, Зинька!”.Смотрит – все гнезда пустые, все дупла свободные, все птенцы выросли и летать научились.
Дети и родители все вместе живут, так выводками и летают, а уж на месте никто не видит, и гнезда им больше не нужны. И гостье все рады: веселей в компании-то кочевать.Зинька то к одним пристанет, то к другим; один день с хохлатыми синичками проведет, другой – с гаечками-пухлячками. Беззаботно живет: тепло, светло, еды сколько хочешь.
И вот удивилась Зинька, когда белку встретила и разговорилась с ней.Смотрит – белка с дерева на землю спустилась и что-то ищет там в траве. Нашла гриб, схватила его в зубы – и марш с ним назад на дерево. Нашла там сучочек острый, ткнула на него гриб, а есть не ест его: поскакала дальше. И опять на землю – грибы искать.
Зинька подлетела к ней и спрашивает:- Что ты, белочка, делаешь? Зачем не ешь грибы, а на сучки их накалываешь?- Как зачем? – отвечает белка. – Впрок собираю, сушу в запас. Зима придет – пропадешь без запаса.
Стала тут Зинька примечать: не только белки – многие зверюшки запасы себе собирают.
Мышки, полевки, хомяки с поля зерна за щеками таскают в свои норки, набивают там свои кладовочки. Начала и Зинька кое-что припрятывать на черный день; найдет вкусные семечки, поклюет их, а что лишнее – сунет куда-нибудь в кору, в щелочку.
Соловей это увидел и смеется:- Ты что же, синичка, на всю долгую зиму хочешь запасы сделать? Этак тебе тоже нору копать впору.
Зинька смутилась.
– А ты как же, – спрашивает, – зимой думаешь?- Фьють! – свистнул соловей. – Придет осень, – я отсюда улечу. Далеко-далеко улечу, туда, где и зимой тепло и розы цветут. Там сытно, как здесь летом.- Да ведь ты соловей, – говорит Зинька, – тебе что: сегодня здесь спел, а завтра – там. А я синичка. Я где родилась, там всю жизнь и проживу.А про себя подумала:
“Пора, пора мне о своем домике подумать! Вот уж и люди в поле вышли убирают хлеб, увозят с поля. Кончается лето, кончается…”
Сентябрь
– А теперь какой месяц будет? – спросила Зинька у Старого Воробья.- Теперь будет сентябрь, – сказал Старый Воробей. – Первый месяц осени.И правда: уже не так стало жечь солнце, дни стали заметно короче, ночи – длиннее, и все чаще стали лить дожди.
Первым делом осень пришла в поле. Зинька видела, как день за днем люди свозили хлеб с поля в деревню, из деревни – в город. Скоро совсем опустело поле, и ветер гулял в нем на просторе.Потом раз вечером ветер улегся, тучи разошлись с неба.
Утром Зинька не узнала поля: все оно было в серебре, и тонкие-тонкие серебряные ниточки плыли над ним по воздуху. Одна такая ниточка, с крошечным шариком на конце, опустилась на куст рядом с Зинькой. Шарик оказался паучком, и синичка, недолго думая, клюнула его и проглотила.
Очень вкусно! Только нос весь в паутине.
А серебряные нити-паутинки тихонько плыли над полем, опускались на землю, на кусты, на лес: молодые паучки рассеялись так по всей земле. Покинув свою летательную паутинку, паучки отыскивали себе щелочку в коре или норку в земле и прятались в нее до весны.В лесу уже начал желтеть, краснеть, буреть лист. Уже птичьи семьи-выводки собирались в стайки, стайки – в стаи.
Кочевали все шире по лесу: готовились в отлет.То и дело откуда-то неожиданно появлялись стаи совсем незнакомых Зиньке птиц – долгоногих пестрых куликов, невиданных уток. Они останавливались на речке, на болотах; день покормятся, отдохнут, а ночью летят дальше – в ту сторону, где солнце бывает в полдень. Это пролетали с далекого севера стаи болотных и водяных птиц.
Раз Зинька повстречала в кустах среди поля веселую стайку таких же, как она сама, синиц: белощекие, с желтой грудкой и длинным черным галстуком до самого хвостика. Стайка перелетела полем из леска в лесок.
Не успела Зинька познакомиться с ними, как из-под кустов с шумом и криком взлетел большой выводок полевых куропаток.
Раздался короткий страшный гром – и синичка, сидевшая рядом с Зинькой, не пискнув, свалилась на землю. А дальше две куропатки, перевернувшись в воздухе через голову, замертво ударились о землю.
Зинька до того перепугалась, что осталась сидеть, где сидела, ни жива ни мертва.
Когда она пришла в себя, около нее никого не
было – ни куропаток, ни синиц.
Подошел бородатый человек с ружьем, поднял двух убитых куропаток и громко крикнул:
– Ау! Манюня!С опушки леса ответил ему тоненький голосок, и скоро к бородатому подбежала маленькая девочка. Зинька узнала ее: та самая, что напугала в малиннике медведя. Сейчас у нее была в руках полная корзинка грибов.
Пробегая мимо куста, она увидела на земле упавшую с ветки синичку, остановилась, наклонилась, взяла ее в руки. Зинька сидела в кусту не шевелясь.девочка что-то сказала отцу, отец дал ей фляжку, и Манюня спрыснула из нее водой синичку.
Синичка открыла глаза, вдруг вспорхнула – и забилась в куст рядом с Зинькой.
Манюня весело засмеялась и вприпрыжку побежала за уходившим отцом.
Источник: http://www.PlanetaSkazok.ru/biankiv/sinichkinkalendarbianki?start=2
Синичкин календарь * – Страница 9
— А теперь какой месяц будет? — спросила Зинька у Старого Воробья.— Теперь будет сентябрь, — сказал Старый Воробей. — Первый месяц осени.И правда: уже не так стало жечь солнце, дни стали заметно короче, ночи — длиннее, и все чаще стали лить дожди.
Первым делом осень пришла в поле. Зинька видела, как день за днем люди свозили хлеб с поля в деревню, из деревни — в город. Скоро совсем опустело поле, и ветер гулял в нем на просторе.Потом раз вечером ветер улегся, тучи разошлись с неба.
Утром Зинька не узнала поля: все оно было в серебре, и тонкие—тонкие серебряные ниточки плыли над ним по воздуху. Одна такая ниточка, с крошечным шариком на конце, опустилась на куст рядом с Зинькой. Шарик оказался паучком, и синичка, недолго думая, клюнула его и проглотила.
Очень вкусно! Только нос весь в паутине.
А серебряные нити—паутинки тихонько плыли над полем, опускались на жниво, на кусты, на лес: молодые паучки рассеялись так по всей земле. Покинув свою летательную паутинку, паучки отыскивали себе щелочку в коре или норку в земле и прятались в нее до весны.В лесу уже начал желтеть, краснеть, буреть лист. Уже птичьи семьи—выводки собирались в стайки, стайки — в стаи.
Кочевали все шире по лесу: готовились в отлет.То и дело откуда—то неожиданно появлялись стаи совсем незнакомых Зиньке птиц — долгоногих пестрых куликов, невиданных уток. Они останавливались на речке, на болотах; день покормятся, отдохнут, а ночью летят дальше — в ту сторону, где солнце бывает в полдень. Это пролетали с далекого севера стаи болотных и водяных птиц.
Раз Зинька повстречала в кустах среди поля веселую стайку таких же, как она сама, синиц: белощекие, с желтой грудкой и длинным черным галстуком до самого хвостика. Стайка перелетела полем из леска в лесок.
не успела Зинька познакомиться с ними, как из—под кустов с шумом и криком взлетел большой выводок полевых куропаток.
Раздался короткий страшный гром — и синичка, сидевшая рядом с Зинькой, не пискнув, свалилась на землю. А дальше две куропатки, перевернувшись в воздухе через голову, замертво ударились о землю.
Зинька до того перепугалась, что осталась сидеть, где сидела, ни жива ни мертва.
Когда она пришла в себя, около нее никого не
было — ни куропаток, ни синиц.
Подошел бородатый человек с ружьем, поднял двух убитых куропаток и громко крикнул:
— Ау! Манюня!С опушки леса ответил ему тоненький голосок, и скоро к бородатому подбежала маленькая девочка. Зинька узнала ее: та самая, что напугала в малиннике медведя. Сейчас у нее была в руках полная корзинка грибов.
Пробегая мимо куста, она увидела на земле упавшую с ветки синичку, остановилась, наклонилась, взяла ее в руки. Зинька сидела в кусту не шевелясь.девочка что—то сказала отцу, отец дал ей фляжку, и Манюня спрыснула из нее водой синичку.
Синичка открыла глаза, вдруг вспорхнула — и забилась в куст рядом с Зинькой.
Манюня весело засмеялась и вприпрыжку побежала за уходившим отцом.
Источник: http://www.ollelukoe.ru/skazkibianki/bjankysynycichyncalendari?start=8
Рассказы Виталия Бианки
Годы жизни: 11 февраля 1894 — 10 июня 1959 г.
Книги Виталия Бианки: «Лесная газета», «Мышонок Пик», «Кто чем поёт», «Синичкин календарь», «Лесные разведчики», «Непонятный зверь» и многие другие.
Рассказ Виталия Бианки «Лай» был опубликован в 1954 году в январском номере журнала «Мурзилка».
ЛАЙ
Когда я первый раз увидел Лая, я подумал, что он волк. Ростом он с волка, и уши у него торчком, как у волка, и масти он серой, волчьей. Только толстый хвост лежит на спине кренделем. Но я тогда не знал, что такой хвост бывает только у лаек, а у волка он висит книзу тяжёлым поленом.
Бабушка объяснила мне, что отец и мать Лая — сибирские лайки, я дед был настоящий волк. Рассказала мне бабушка и о том, как Лай попал и нам.
Как мой отец выбирал себе Лая
Мои отец был сибиряк, охотник и зверолов. Был у него друг из племени маньси — вогулов.
Народ этот живёт в Сибири, за Уралом, все они отличные стрелки-охотники, хорошо знают повадки зверей и птиц. Этот друг и подарил отцу Лая.
Однажды друг сказал отцу:
– Приходи ко мне через месяц. У меня лайка есть волчьей крови. Скоро у неё будут щенки. Дам тебе, которого сам захочешь. Будет тебе верный друг. И ты ему будь другом.
Отец приехал к нему через месяц. У лайки было шесть маленьких, ещё слепых щенков. Они копошились в углу юрты — чёрные, пегие, а один — серый.
— Теперь гляди, — сказал друг, положил всех щенят в полу, вынес за дверь и кинул в снег. Дверь в юрту оставил открытой.
Щенки барахтались в снегу пищали.
Скоро один из щенков, серый, показался на пороге юрты, и — слепой — уверенно заковылял к матери.
Прошло несколько минут, пока явились другие щенки.
Хозяин закрыл дверь в юрту..
Понимаю, – сказал отец. — Беру того, который пришел первым.
Воспитание
Отец с бабушкой выкормили щенка из бутылочки с соской. Когда у щенка прорезались зубы, он стал грызть всё, что ему попадалось на глаза. Но отец был с ним очень терпелив: он не только не бил щенка, ни разу даже слова плохого ему не сказал.
Отец говорил бабушке:
— На лайку нельзя поднимать руку. Для неё хозяин — первый друг. Побей её раз — и конец, озлобится.
От одного только он не мог отучить Лая: гоняться за глухарями и белками — это, когда Лай вырос и стал ходить с отцом на охоту. Лайка, которая по дичи идёт, называется мелочницей или белочницей: она также и белку подлаивает.
Но отец хотел сделать из Лая зверового кобеля, такого, что на крупного зверя идёт. А зверовой кобель не должен на всякую мелочь внимание обращать. Иначе что получится? Идёт охотник за лосём или медведем, а кругом в тайге глухарь да белка. Лайкам будет по ним тявкать. А зверь уйдёт.
Тогда отец вот что сделал.
Он застрелил глухаря, застрелил белку и привязал их Лаю на спину. Куда Лай ни побежит, всё их запах чувствует, а стащить с себя не может.
И скоро до того они ему надоели, что он запах их прямо возненавидел. И уж, конечно, больше по тайге ни за глухарями, ни за белками не бегал.
Смертельная схватка
Через три года Лай был уже отличным охотником. Он умел, забежав вперёд, остановить уходящего по тайге лося. Умел отбить от стада диких северных оленей, одного или двух, направить их прямо на хозяина. А силён был так, что однажды загрыз напавшего на него матёрого волка.
Наконец отец пошёл с ним на медведя.
Напали на след большого зверя. На Лае вся шерсть поднялась дыбом, но он смело бросился вперёд и скоро догнал медведя.
Отец видел, как Лай вцепился ему в гачи — в мохнатые штаны, как ловко он отскочил, когда медведь быстро обернулся, чтобы ударить его лапой.
Отец, подбежав, выстрелил, но впопыхах только легко ранил зверя. Медведь рассвирепел и так стремительно кинулся на отца, что отец не успел выстрелить второй раз. Чудовище лапой вышибло ружье у него из рук. Миг — и отец лежал на спине под тяжёлой тушей.
Он считал себя уже погибшим, но зверь вдруг отвалился от него.
Отец вскочил на ноги.
Лай висел на спине у медведя, зубами вцепившись ему в ухо.
Нет такого пса на свете, чтобы мог одни на один справиться с могучим медведем. Самые смелые лайки решаются нападать на такого зверюгу только с тыла. Но Лай спасал жизчь своему хозяину и жертвовал своей жизнью.
К счастью, отец успел схватить валявшееся на земле ружьё и послать в медведя пулю. Медведь упал мёртвый.
Так оправдались слова охотника-маньси: верный Лай спас отца от неминуемой смерти, а отец — Лая.
Лай у меня в няньках
Мне доходил четвёртый год, когда бабушка приехала и взяла меня к себе. Совсем ещё несмышлёным я был. И бабушка говорит — неслух, озорной такой, что беда!
Тут опять бабушку Лай выручил.
Придумала она мне в няньки его поставить.
Позвала меня, позвала его. Велела обоим на стулья сесть и говорит:
— Слушайте оба. Тебе, Лаюшка, поручаю за этим молодым человеком присматривать, чтобы не баловал, не озорничал бы.
Лай: «Вау!»
Он, конечно, просто так тявкнул, потому что привык отвечать, если к нему с вопросом обращаются.
А мне бабушка сказала:
— Видишь, он «да» сказал. Ты его слушайся, всё равно как меня. А ты, Лаюшка, всё мне докладывай, что этот молодой человек напроказит. Понял?
Лай, конечно, опять: «Вау» Бабушка и говорит:
— Вот, будешь себя хорошо вести, и он к тебе будет добрый. Можешь даже играть с ним. Зато уж озорничать при нём, — строго прибавила бабушка, — и не думай. Всё равно он мне про тебя расскажет.
Когда в первый раз закрылись за бабушкой дверь, и я остался с глазу на глаз с этим серым волком, мне было очень страшно.
Сижу на стуле, как привинченный, чуть жив, и дохнуть боюсь.
Лай давно соскочил со стула, передними лапами на подоконник вскинулся и бабушку глазами проводил. Потом встал опять на все четыре лапы, по избе походил. И вдруг ко мне направился.
Меня так и вытянуло на стуле: вот съест!
А он подошёл и голову ко мне на колени положил. Большущая голова, тяжёлая.
Да вот, вижу, совсем добрый волк, кусаться и не думает. Страх меня отпустил, и я тихонько положил ему руку на голову.
Он — ничего.
Так вот я и начал привыкать к нашему Лаю. Но, конечно, особенного при нём ничего не делал: опасался, что он про меня бабушке скажет.
Волчьи зубы
Скоро я совсем решил, что он не полк, а кто-то похожий на человека, хоть и с хвостом и ходит на четвереньках. Он был мне добрым товарищем.
Случалось, конечно, я и не совсем хорошо вёл себя при нём. Мало ли что на ум взбредёт, когда бабушки дома нет…
Придёт бабушка, Лай сразу передними лапами ей на плечи и что-то ей на ушко шепчет.
То-есть это в тогда думал так, что он ей про меня шепчет, хорошо ли я вёл себя. А он, конечно, просто лизал ей ухо — привычка у него такая была здороваться с бабушкой.
И сами бабушка делала вид, будто Лай что-то ей докладывает.
Вот я и боялся, как бы он чего лишнего ей про меня не сболтнул.
Бабушка окинет глазами избу, увидит, что в ней всё в порядке, и говорит мне:
— Ну вот, молодец, Лай сказал мне, что ты сегодня хорошо себя вёл.
И я уж совсем начал думать, что Лай во всём со мной заодно.
А бабушка, оказывается, ничего так не боялась, как того, что я, оставшись один, наделаю пожар. И если я при ней тянулся к спичкам, она как даст мне по руке, крикнет: «Нельзя!» — прямо как на Лая. И уж как в этот раз она оставила коробок на полке, она сама не знает.
Только я схватил коробок и спички в нём тихонько загремели, вдруг слышу, кто-то рычит сзади. Обернулся, а это Лай. Стоит, шерсть на шее поднялась — со всем на себя не похож! Главное, зубы оскалил — страшные волчьи клыки.
Я так перепугался, что с табуретки полетел. При этом спички выпали у меня из рук и рассыпались по полу.
Я поднялся на ноги и спрашиваю самым добрым голосом:
— Ты чего, Лаюшка? Что с тобой? Ты не думай: я всего только одну спичку возьму, остальные все бабушке останутся.
Лай слушает и молчит. Шерсть у него на загривке улеглась, и зубы под губой скрылись.
Но только было я потянулся к спичкам — вот уж передо мной опять волчья пасть. Губы сморщены, клыки оскалены.
Я скорей от него в дальний угол.
Тогда Лай лёг и голову на лапы положил. Опять мой добрый, хороший Лай.
Я стал ему говорить, что я не буду костёр делать, а только спички соберу и на место их положу, а то бабушка увидит — задаст горячих. Долго его уговаривал.
Он весело на меня смотрит, даже хвостом виляет. Но чуть я к спичкам — у него сразу глаза злющие делаются, зелёным огоньком зажгутся, и губа поднимается.
Так и не подпустил меня к спичкам.
Ну и, конечно, было мне за это дело от бабушки, ой-ой!..
-Так и знай раз на всегда,— сказала бабушка: — у Лая дружба дружбой, а служба службой. Коли тебе сказано: «Нельзя!» — так и не думай делать: всё равно лай не даст.
В том-то и был весь фокус: ведь бабушка, когда я к спич-кам тянулся, всякий раз говорила мне: «Нельзя!» и Лай это слово отлично знал.
Теперь-то всё просто объясняется, а маленький я ничего такого понять не мог. Вот и думал, что Лай вроде бабушки. Думал, он глядит за мной и боится, как бы я избы не спалил.
Так он меня напугал, что после этого случая я при нём не только делать, — думать плохое что-нибудь и то боялся.
Рис. Д. ГОРЛОВА
ТЕРЕНТИЙ-ТЕТЕРЕВ
( «Мурзилка» № 12, 2004 год)
Жил в лесу Тетерев, Терентием звали.
Летом ему хорошо было: в траве, в густой листве от злых глаз прятался. А пришла зима, облетели кусты и деревья — и схорониться негде.
Вот звери лесные, злые, и заспорили, кому теперь Терентий-Тетерев на обед достанется. Лисица говорит — ей. Куница говорит — ей.
Лисица говорит:
— Терентий спать на землю сядет, в кусту. Летом его в кусту не видно, а нынче — вот он. Я понизу промышляю, я его и съем.
А Куница говорит:
— Нет, Терентий спать на дереве сядет. Я поверху промышляю, я его и съем.
Терентий-Тетерев услыхал их спор, испугался. Полетел на опушку, сел на макушку и давай думать, как ему злых зверей обмануть. На дереве сядешь — Куница поймает, на землю слетишь — Лисица сцапает. Где же ночевать-то? Думал-думал, думал-думал, — ничего не придумал и задремал.
Задремал — и видит во сне, будто он не на дереве, не на земле спит, а в воздухе. Кунице с дерева его не достать, и Лисице с земли не достать: вот только ноги под себя поджать — ей и недопрыгнуть.
Терентий во сне ноги-то поджал да бух с ветки! А снег был глубокий, мягкий, как пух. Неслышно по нему крадётся Лисица. К опушке бежит. А поверху, по веткам, Куница скачет и тоже к опушке. Обе за Терентием-Тетеревом спешат.
Вот Куница первая прискакала к дереву да все деревья оглядела, все ветки облазала — нет Терентия!
А Лисица прибежала, всю опушку оглядела, все кусты облазала — нет Терентия!
«Эх, — думает, — опоздала! Видно, он на дереве спал. Кунице, видно, достался».
Подняла голову Лиса, а Куница — вот она: на суку сидит, зубы скалит.
Лисица рассердилась, как крикнет:
— Ты моего Терентия съела — вот я тебе! А Куница ей:
— Сама съела, а на меня говоришь. Вот я тебе! И схватились они драться.
Жарко дерутся: снег под ними тает, клочья летят.
Вдруг — трах-та-та-тах! — из-под снега чем-то чёрным как выпалит!
У Лисицы и Куницы от страха душа в пятки. Кинулись в разные стороны: Куница — на дерево, Лисица — в кусты.
А это Терентий-Тетерев выскочил. Он как с дерева свалился, так в снегу и заснул. Только шум да драка его разбудили, а то, наверное, и сейчас бы спал.
С тех пор все тетерева зимой в снегу спят: тепло им там и уютно и от злых глаз безопасно.
Рис. П. БАГИНА
Источник: https://murzilka.org/izba-chitalnya/stikhi-i-rasskazy/vitalijj-bianki/
Краткое содержание Бианки Синичкин календарь
Рассказ Бианки «Синичкин календарь» ведется от лица маленькой птички по имени Зинька. Синичка невероятно общительна и любознательна.
На протяжении всего повествования Зинька изучает явления природы и особенности поведения других животных. Однако ее действия не ограничиваются сторонним наблюдением.
Синичка принимает во всем активное участие, помогая другим птицам и зверям найти выход из различных ситуаций.
В начале рассказа синичка практически ничего не знает о природе, не знает о том, какие есть сезоны года и какие месяцы, сколько их всего и как они следуют друг за другом. Во всем этом Зиньке помогает разобраться старый мудрый воробей.
По мере его рассказа юная синичка должна была внимательно слушать, а затем летать по лесу и наблюдать за всем, что происходит вокруг. Постепенно птичка знакомится с каждым из двенадцати месяцев, запоминая их особенности и приметы.
Также на своем пути она встречает других животных, которые становятся ее друзьями.
Действие рассказа распределено по месяцам года. История начинается в январе.
Январь
Зинька еще совсем маленькая и своего дома у нее нет. Однажды наткнувшись на пустое воробьиное гнездо, она пригрелась там и заснула. Гнездо находилось рядом с домом, где жили люди. Ночью синичку разбудил шум за окном. Дети радовались и шумели. Наступил Новый Год.
Но синичка не знала об этом празднике и ничего не могла понять. Проснувшись утром, Зинька видит перед собой маленькую стайку воробьев. Они рассказали ей о том, что за это праздник такой – Новый Год.
Также от них она узнала, что первый месяц в году – это январь и с него начинается календарь, затем следуют еще одиннадцать месяцев, последний из которых декабрь. А чтобы синичка всё лучше запомнила, Старый Воробей советует ей летать по полям и лесам и наблюдать за происходящим.
И как только очередной месяц закончится, Зинька сможет вернуться обратно и узнать у него, как этот месяц называется. Синичка благодарит Воробья за помощь и прощается с ним до следующего месяца.
Февраль
В этом месяце Зинька летает по лесу и знакомится с лесной мышкой. Та рассказывает ей, что случайно провалилась в медвежью берлогу, но к счастью мама и ее медвежата крепко спали и ничего не заметили.
Вскоре началась вьюга, и синичка замерзла бы, если бы не ее новый друг – дятел, который приютил ее во время непогоды. Затем ей встречается заяц, с которым Зинька мигом подружилась.
Так целый месяц она провела в лесу.
Март
Зинька летит в поле и встречает там серых куропаток. Она поинтересовалась у них, где они спят, а те взмыли в воздух и с силой окунулись в сугроб. Так они и спят, под защитой и в тепле снежного покрова. Ночью был сильный мороз и снег на поверхности сильно замерз.
Синичка поняла, что куропатки попали в беду и начала долбить клювом снег. Снежная темница разрушилась, и куропатки выбрались наружу. Они горячо поблагодарили Зиньку и попросили остаться с ними жить. Так она и поступила. Скоро снег начал таять, и животные этому несказанно обрадовались.
Прилетели грачи, а за ними жаворонки и скворцы.
Апрель
Зинька отправляется на реку. Вся она покрыта синим льдом, а к ней сбегается множество ручейков. Под их напором лед лопается, и река начинает движение. Льдины плывут вместе с ней, часть из них выходит на берег. Тут же прилетают водяные птицы – утки, чайки, кулики. Все они радуются, кричат и веселятся.
Май
Синичка возвращается в лес. До сих пор здесь лежит снег, а деревья еще не покрылись листвой. Но теперь стало гораздо теплее, кругом поют птицы, и солнце играет на небосводе.
Вскоре на ветках деревьев начали появляться почки – еще немного и распустятся свежие листочки. Впервые Зинька встречает журавлей. А Старый Воробей объяснил ей, что птица эта важная, почтенная.
Но, так же как и все остальные, радуется теплым майским дням.
Июнь
Тут Зинька решает облететь все окрестности: и лес, и поле, и на речке побывать собралась. Прилетела она к старому другу дятлу, но тот ее прогнал. Тогда решила Зинька навестить куропаток, но тех не оказалось на прежнем месте. Отправилась на реку – и тут ей навстречу выбегает заяц.
Сначала птичка не узнала его, потому как стал он весь сереньким – скинул свою зимнюю шубку. Поговорили они, посмеялись, да полетела Зинька обратно к Старому Воробью. Тот ей и объяснил, что летом у всех птиц и зверей появляются детеныши, а родители их должна всячески оберегать как от врагов, так и от друзей.
А зайцы о своих зайчатах только в первые дни заботится, а после они разбегаются по лесу, кто куда.
Июль
Начался разгар лета. Зинька решает найти себе дом, но отыскать свободное дупло оказалось не так просто. Всё кругом занято, а взрослые птицы ухаживают за своими птенцами. Тут синичке захотелось помочь, и она полетела искать корм для птенцов. Нашла бабочку, но для щегленка она оказалась велика.
Птенец старался ее проглотить, но ничего не выходило, он даже начал задыхаться. Тут появилась строгая мама и начала отчитывать Зиньку. Та в страхе улетела прочь. Ей было очень стыдно и обидно. Вскоре синичка увидела в лесу маленькую девочку. Рядом были и другие ребята.
Зинька обрадовалась новой компании и запела свою веселую песенку.
Август
Не знала, чем себя занять Зинька, и полела в город, но там ей стало скучно. Вернулась обратно в лес и была очень удивлена поведению птиц и зверей.
Ведь совсем недавно они гнали ее от себя, а теперь все кому не лень зовут в свою компанию. Ну конечно, птенцы ведь давно вылупились и научились летать.
Так и провела целый месяц Зинька – то у одних погостит, то у других. Веселело провела время наша птичка.
Сентябрь
Вот и наступила осень. Солнце меньше светит и греет хуже. Начались дожди. Синичка увидела, как люди стали убирать хлеб с поля, а ну утро оно было все засыпано желтыми листьями. Птицы начали собираться в стаи, готовясь к перелету на юг. Встретив куропаток, Зинька очень обрадовалась.
Но внезапно раздался громкий выстрел, и птичка, сидевшая рядом, упала на землю. Неподалеку две куропатки свалились замертво. Это был охотник, он подошел и подобрал убитых птиц. Тут подбежала та самая девочка, которая была тогда с ребятами в лесу. Она увидела упавшую птичку и опрыснула ее водой.
Маленькая синичка очнулась, а девочка убежала за своим отцом.
Октябрь
Синичку звали Зинзивер. Зинька нашла для него теплое дупло и таскала ему гусениц и червячков. Вскоре ему стало намного лучше. Теперь Зинзивер стал ее лучшим другом.
Ноябрь
В лесу начал орудовать страшный хищник, и синички решили перебраться на реку. Начал падать первый снег. Но и здесь появился опасный зверь. Зинзивер поклялся выследить его и узнать, кто же это такой. Но у него ничего не получилось. Спустя несколько дней замерзла река, а значит, враг мог найти их легко найти, пройдя по твердому льду.
Декабрь
Друзья перебираются в город. Что это бы за хищник, не смог объяснить даже Старый Воробей. Он предложил им остаться в городе, ведь здесь люди, они всегда накормят, не обидят, и если надо, приютят. Так и порешили.А после Нового Года отец той девочки, что спасло Зинзивера, привез убитую им на охоте сову – это и был тот самый хищник, что пугал всех птиц и зверей в лесу и речке.
Можете использовать этот текст для читательского дневника
- Краткое содержание Прыжок ТолстогоГлавным героем произведения является двенадцатилетний мальчик, сын капитана корабля, совершавшего кругосветное путешествие.
- Краткое содержание Голубая комната МеримеВ вокзальном зале в волнении ходил молодой человек. Звали его Леон. Он смотрел по сторонам и поминутно взирал на часы. Не глядел он только лишь в одну сторону.
- Краткое содержание Жуковский Сельское кладбищеВ начале своей писательской карьеры Жуковский полагал, что его произведение «Сельское кладбище» является прямым переводом стихотворения «Элегия» британца Томаса Грея. Произведение было написано в 1802 году.
- Краткое содержание Чехов РадостьЭто очень забавный и ироничный рассказ А.П.Чехова. Действие рассказа разворачивается в доме, где все уже готовятся ко сну, но внезапно в сонное жилище своих родителей врывается возбужденный каким-то известием сын
- Краткое содержание Голдинг ШпильСобытия романа происходят в Англии в XIV веке. Джослин – настоятель собора Девы Марии имеет навязчивую идею построить шпиль, который был в проекте, но его так и не возвели
Источник: https://2minutki.ru/kratkie-soderzhaniya/bianki/sinichkin-kalendar-kratko
Читать
Охотник всегда был первым разведчиком своего края. Кто знал родные места лучше охотника? Бродил ли он с ружьём или сидел с удочкой на берегу, — природа для него всегда становилась источником радости познания, радости раскрытия её больших и маленьких тайн, её богатств.
Ружьё и удочка охотника! Какая удивительно живая сила была заложена в них. Это они поднимали охотника и рыболова чуть свет. Вели в самые глухие лесные дебри, заставляли обшарить все хоженые и нехоженые места. Исследователем, следопытом, краеведом становился каждый настоящий охотник. И нередко именно по его следу шли потом учёные и путешественники.
Счастье тому, кто встречал на заре своей жизни такого бывалого охотника, мудреца и поэта, влюбленного в красоту родных лесов и полей, знающего сложную и многообразную жизнь животных.
Посидишь с ним в шалаше на утренней или вечерней зорьке, походишь по болотам, намокнешь под дождём, обсохнешь у костерка, и хоть сам-то, может, ещё и ничего не добудешь, но зато сколько увидишь, услышишь, узнаешь! И заронят эти встречи искру охотничьей страсти, а если в это же время займёшься ещё и наукой, тогда станешь не только охотником, а и натуралистом.
Совсем по-другому начнёшь смотреть на природу. Видеть и понимать её станешь лучше, зорче, правильнее. Так соединятся внутри человека охотник и учёный. И лес перестанет быть местом добычи, учёный будет здесь искать и находить ключи к её тайнам и богатствам.
А если проснётся при этом радостный дар владения художественным словом, станет тогда следопыт-натуралист поэтом родной природы. Ружьё утеряет для него свою привлекательную силу. Разве можно истреблять красоту живого мира! И поэт становится охотником за волшебным словом, о котором мечтал ещё в самом раннем детстве.
Так пришёл в советскую литературу Виталий Валентинович Бианки, и более тридцати пяти лет шёл он этой тропой охотника-следопыта-писателя.
Есть, по его образному выражению, среди людей переводчики с языка природы на наш человеческий язык. И к нему самому относятся те слова, которыми он, уже на закате жизни, представлял читателям своих литературных учеников:
«Растения и животные, леса и горы и моря, ветра, дожди, зори— весь мир вокруг нас говорит с нами всеми своими голосами. Но мы ему не внемлем.
Только малые дети разговаривают с ним на своём языке, и непонятный лепет их сам звучит для нас как журчанье ручья, шелест леса, перекличка птиц. Детьми мы долго учимся языку взрослых. А когда наконец научаемся выражать свои мысли словами, уже не можем рассказать, о чём мы беседовали с цветами, птицами, облаками: забыли.
Так со всеми, кто не сохранил в душе ребёнка. Язык стихий, язык всего мира чужд им: они не понимают, да и не хотят понимать его.
Но много среди нас людей, и взрослыми не утративших связь со своим детством. Жадно внимают они голосам леса и моря, шуму ветра и пенью птиц.
И бессловесный их язык рождает в душе таких людей смутное воспоминание о том далёком времени, когда мы сами были землёй. И чем-то волнуют, чем-то сладки нам эти неясные, эти невыразимые воспоминания.
Не потому ли, что скоро опять забудем мы нашу человеческую речь — и превратимся в прах?
Мы не умеем рассказать об этих ощущениях другим людям.
И есть среди нас редкие люди: широко раскрытыми глазами ребёнка смотрят они на мир, чутко внимают всем его голосам — и всё, что он рассказывает им о себе, переводят для нас на наш человеческий язык. И мы, люди, не утратившие любви к бессловесному миру, радуемся их рассказам, всё равно — в стихах они или в прозе, сказка это или строго реалистическая повесть. Эти люди — поэты.
В своих сказках и рассказах они золотым ключом — волшебным ключом любви — открывают нам тайную сокровищницу земли-матери и солнца-отца — отца и матери всей и всяческой жизни. А в той сокровищнице полно неведомых нам красот и чудес.
В каждом поколении у каждого народа родятся поэты — люди, так же хорошо понимающие бессловесный язык стихий, как и немой язык человеческой души. И каждый из них может обратиться ко всем людям стихами поэтов уже минувших поколений:
Вы, кто любите природу —
Сумрак леса, шёпот листьев
В блеске солнечном долины,
Бурный ливень и метели,
И стремительные реки
В неприступных дебрях бора,
И в горах раскаты грома. .
Вам принёс я эти саги…»
Таким поэтом был и он сам.
Виталий Валентинович Бианки родился 12 февраля (н. с.) 1894 года в Петербурге, в семье известного русского учёного-биолога. Вся обстановка, окружавшая с детства будущего писателя, пробудила и на всю жизнь определила его интерес к родной природе.
С малых лет он постоянный посетитель Зоологического музея Академии наук. Здесь работал его отец. Здесь зародились первые детские мечты.
Дома всегда жило много зверья, птиц, был аквариум с рыбами, террариум с черепахами, ящерицами, змеями. Каждое лето семья выезжала за город, в деревню, на взморье» Здесь — рыбалка, ловля птиц, выкармливание птенцов, зайчат, ежей, белок.
И первая дружба с деревенским пастушонком-сиротой. С ним строили шалашку, приманивали птиц, приваживали солью косуль. Тут зародилось чувство доброго влечения к птенцам, зверятам, насекомышам.
На всю жизнь запомнились и пастушья свирель, и дуплистые пни, в которых хранились топор, чайник, сковородка, и встречи со старым одиноким страшноватым лосем. Пройдёт много лет — и лось станет героем повести «Одинец». Но до этого ещё очень далеко.
А пока самое интересное — прогулки в лес с отцом, первым и главным лесным учителем.
«Отец рано начал брать меня с собой в лес. Он каждую травку, каждую птицу и зверюшку называл мне по имени, отчеству и фамилии.
Учил меня узнавать птиц по виду, по голосу, по полёту, разыскивать самые скрытые гнёзда. Учил по тысяче примет находить тайно от человека живущих зверей.
И — самое главное — с детства приучил все свои наблюдения записывать. Так приучил, что это вошло у меня в привычку на всю жизнь».
Школьные и университетские годы углубляли и расширяли интерес к природе. Рано проснувшаяся страсть к охоте сталкивала мальчика, а затем юношу, студента-биолога, с крестьянами, лесниками, старыми охотниками, лосятниками и медвежатниками. Людьми, изумительно знавшими сложную жизнь леса.
А потом первая экспедиция, четырёхлетние путешествия и скитания по Волге, Уралу, Алтаю, Казахстану — от Аральского моря до Кокчетава и Петропавловска, участие в организации краеведческого музея в Бийске и там же кратковременная работа учителем естествознания — всё помогало формированию будущего писателя, накоплению фактов, слов, образов, материала будущих произведений.
«Привычка заносить в тетрадь свои наблюдения распространилась и на охоту. К двадцати семи годам у меня накопились целые тома записок. Они лежали мёртвым грузом у меня на душе.
В них — как в Зоологическом музее — было собрание множества неживых животных в сухой записи фактов, лес был нем, звери застыли в неподвижности, птицы не летали и не пели.
Тогда опять, как в детстве, мучительно захотелось найти слово, которое бы расколдовало их, волшебным образом заставило ожить». Слово было найдено. Это было художественное слово писателя.
Шли двадцатые годы… В обиход входили первые в мире новые советские слова, рождённые эпохой, и среди них: «рабкор», «селькор», «юнкор». Это звучали голоса первостроителёй. Выходили первые в мире массовые газеты для детей, и родилось новое слово — «деткор». Первые голоса нового поколения, будущего хозяина земли.
Но землю, со всеми её угодьями и богатствами, надо было знать и понимать. А природа говорила на своём языке и не торопилась открывать человеку свои тайны, клады, загадки. Переводчиками становились учёные и поэты. Извечно поэтическое восприятие природы всегда шло рядом с аналитическим проникновением в нее.
Наука — это анализ, факт, объективное наблюдение, а искусство — это синтез, образ, эмоциональное отношение. Два метода познания мира. Владея ими, совмещая их в себе, пришёл в детскую литературу Виталий Бианки. К такому слитному мироощущению он был подготовлен всей своей биографией. Он рос в семье учёного и жил в кругу научных интересов.
Раннее увлечение поэзией сочеталось с увлечением, в ещё большей степени, охотой. Университетское естествознание сменилось занятиями в Институте истории искусств. Ему в равной степени были свойственны дар поэтического видения и наблюдательность натуралиста.
Наука и искусство стали в его творчестве той сказочной, волшебной «мёртвой» и «живой» водой, которая помогала создавать поэтические и в то же время научно точные природоведческие сказки и рассказы.
Источник: https://www.litmir.me/br/?b=166275&p=1
Загрузка...
