Весна. улица. фонарь

Ночь, улица, фонарь, аптека

Ночь, улица, фонарь, аптека, Бессмысленный и тусклый свет. Живи еще хоть четверть века —

Все будет так. Исхода нет.

Умрешь — начнешь опять сначала И повторится все, как встарь: Ночь, ледяная рябь канала,

Аптека, улица, фонарь.

Анализ стихотворения «Ночь, улица, фонарь, аптека» Блока

Стихотворение «Ночь, улица, фонарь, аптека» стало переломным этапом в творчестве Блока. Он долгое время принадлежал к лагерю символистов и был достаточно знаменит в этом кругу.

Туманными стихами Блока, насыщенными таинственными и загадочными образами, восхищались люди, оторванные от реальной жизни, живущие в мире своих фантазий.

Для многих это была попытка уйти от жестокой российской действительности начала XX века. Блок разделял это желание.

С возрастом к поэту приходит жизненный опыт. Он начинает понимать всю эфемерность и бесполезность своего творчества. От реальной жизни убежать не удается никому. Блок был вынужден признать это после смерти сына и отца. В 1912 г. он пишет произведение «Ночь, улица, фонарь, аптека», поразившее современников своим мрачным настроением.

Небольшое по объему произведение, где перечисляются ничем не примечательные элементы действительности, имеет глубокое философское содержание. Блок размышляет над смыслом человеческой жизни и приходит к неутешительному выводу. В мире нет никакой высшей цели.

Человек обречен на вечное существование в узких ограниченных рамках. Проведя бессмысленную жизнь на отведенном ему кусочке мироздания, человек еще имеет надежду на лучшую участь в следующем возрождении. Но его надежда разбивается в прах. Новая жизнь также ограниченна и однообразна.

От перестановки окружающих предметов местам результат не меняется. Из замкнутого круга «исхода нет».

Блок не мог, конечно же, сразу и бесповоротно порвать с символизмом. Перечисляемые образы («ночь, улица…») являются символами однородности и мрачности окружающего мира. Они не имеют конкретного значения, взяты поэтом наугад. Отсутствие какой-либо ценности образов усиливает пессимистическое настроение.

Не случайно, что Блок выбрал в стихотворении описание городского пейзажа. В начале XX века не только в России, но и во всем мире появилась идея обреченности мира.

Одно из положений этого мнения опиралось на пагубное воздействие технического прогресса. Крупные города, в которых были наиболее заметны изменения, считались воплощением темных сил.

Они символизировали неизбежный конец человечества, утратившего понятия добра и зла.

Стих полностью пропитан темными красками. Единственный источник освещения – фонарь, который дает лишь «бессмысленный и тусклый цвет», раздражающий взгляд. Чувствуется огромная усталость Блока от жизни.

Стихотворение написано четырехстопным ямбом, имеет кольцевую композицию благодаря повторению первых и последних строк.

В целом произведение пропитано ощущением смерти, причем не только физической, но и духовной. Возрождение после смерти ничего не изменит, поэтому грань между мирами стирается. Лирическому герою становится абсолютно все равно, жив он или мертв. Ведь его обреченность остается неизменной.

«Ночь, улица, фонарь, аптека…» А. Блок

Стихотворение «Ночь, улица, фонарь, аптека…», созданное Александром Блоком в 1912 году, является переломным в творчестве поэта.

Восемь коротких строф, написанных четерехстопным ямбом, не только принесли их автору мировую известность, но и изменили его жизненные взгляды.

Данное произведение ознаменовало новый этапа творчества Александр Блока, в котором он практически полностью отрекся от так обожаемого им символизма, впервые в жизни задумавшись над более прозаическими и банальными вещами.

В 1912 году Александр Блок уже состоялся как поэт, однако его творчество было рассчитано на возвышенных и утонченных кисейных барышень, в буквальном смысле не дававших своему кумиру прохода. Легкость бытия, отсутствие четких целей – все это превратило жизнь Блока в нечто эфемерное.

Отрезвление наступало постепенно, и не последнюю роль в этом сыграли две трагедии – смерть сына и отца поэта, которые скончались в 1909 году. Именно в этот период Александр Блок впервые задумался о философском смысле жизни, точнее, об его отсутствии.

И осознал, что символизм, лишенный конкретики и не соприкасающийся с реалиями бытия, его больше не привлекает.

Стихотворение «Ночь, улица, фонарь, аптека…» является одной из первых попыток поэта разобраться, зачем же человек приходит в этот мир. Ответа на свой вопрос Александр Блок так и не получил, а его выводы, озвученные в данном произведении, наводят на достаточно печальные мысли.

Сама жизнь представляется поэту замкнутым кругом, в ней все циклично и неизменно. При этом человеческое бытие окрашено в безрадостные и мрачные тона, о чем свидетельствуют такие эпитеты в стихотворении, как «тусклый», «бессмысленный», «ледяная».

Все, что дано человеку – увидеть лишь кусочек мироздания, который в стихотворении Александра Блока представлен улицей, одиноким фонарем и домом, в котором расположена аптека. Не отвергая возможности реинкарнации, поэт убежден, что, умерев и родившись вновь, непременно увидит все тот же унылый ночной пейзаж.

Впрочем, это утверждение не стоит воспринимать буквально, ведь Александр Блок, перестав считать себя символистом, в своем творчестве время от времени все же прибегал к образным сравнениям. Поэтому в данном контексте его стихотворение воспринимается, как попытка найти смысл жизни, который иллюзорен.

Ведь до этого поэт считал, что его творчество имеет неоспоримую ценность для всего человечества, поэтому пребывал в убеждении о необходимости передавать свои чувства и мысли в стихах. Однако малопривлекательная действительность заставила Александра Блока пересмотреть свои жизненные ценности и приоритеты.

Человек смертен, и его земное существование – лишь мгновение по сравнению с вечностью. Поэтому для того, кто осознает, насколько жизнь коротка, даже самые восхитительные стихи не могут являться смыслом и целью.

Безысходность, которой веет от стихотворения «Ночь, улица, фонарь, аптека…», в точности передает душевное состояние Блока, который оказался перед непростым выбором жизненных ценностей. И осознал, что такой выбор рано или поздно приходится делать каждому человеку.

Материальное либо духовное, вечность или же забвение – вот что волнует поэта на данном этапе. Примечательно, что впоследствии Александр Блок все же определился, что именно является для него важным и ценным. Именно поэтому после революции он остался в России, чем фактически обрек себя на гибель.

Но до окончательного выбора еще более пяти лет, и открытие о том, что жизнь по своей сути никчемна и бессмысленна, угнетает поэта. «Все будет так. Исхода нет».

Источник: http://pishi-stihi.ru/noch-ulica-fonar-apteka-blok.html

Как можно понимать «Ночь, улица, фонарь…»

Речь пойдет о стихотворении Александра Блока. Оно написано 10 октября 1912 г. и входит в цикл «Пляски смерти». Стихи эти относятся к числу известнейших в лирическом наследии Блока.Ночь, улица, фонарь, аптека, Бессмысленный и тусклый свет. Живи еще хоть четверть века –Все будет так. Исхода нет.

Умрешь – начнешь опять сначала, И повторится все, как встарь: Ночь, ледяная рябь канала,

Аптека, улица, фонарь.

Наш разбор ограничен лишь семантическим срезом данного текста. Все, что связано со звуковой стороной, с метрикой и ритмикой стихотворения, лежит за пределами поставленной задачи. Мы же остаемся в рамках «словаря».

Посмотрим сначала, какую картину разворачивает перед нами автор, в рамках какой сцены начинает он свое действие. Первое слово –ночь дает нам сразу же время действия и задает характер освещения1. Слово улица призвано обозначить собственно «сцену»: городское пространство, ограниченное домами.

Фонарь оказывается единственным источником света (а вовсе не традиционная для лирики луна). Единственный освещенный объект – это аптека, еще один, и очень специфический, признак городского пейзажа.

Причем автор описывает освещение в своей картине нарочито антиэстетично: бессмысленный и тусклый свет во второй строке2.

Легко заметить, что каждый из перечисленных элементов дается у Блока в форме назывного предложения, то есть при полном отсутствии глаголов. Таким образом, представленная картина исключительно неподвижна, из нее убраны любые признаки динамики.

Забегая вперед, следует отметить, что в финале стихотворения почти те же элементы перечислены снова (ночь, ледяная рябь канала, // Аптека, улица, фонарь). В этом заключительном сегменте текста некий минимальный признак движения обозначен (ледяная рябь канала).

Нам не дано увидеть течение, мы наблюдаем лишь рябь на поверхности воды, но и этот признак выражен безглагольным образом.

Перечисленные назывные предложения дают нам признаки неизменности мира, его неподвижности, дурной повторяемости и безысходности. Помимо существительных, в этих фрагментах использованы три прилагательных (бессмысленный, тусклый и ледяная), причем все три наделены у Блока отрицательными коннотациями.

Повторяющиеся элементы сосредоточены в начале и в конце стихотворения. Таким образом создается рондообразная конструкция. Все повторяется не только в мире, но и в стихотворении, тема которого – безнадежная судьба этого мира.

Некий намек на динамику вводится через глаголы, которые собраны в середине текста. Здесь сосредоточены все глагольные формы, которые даются при полном отсутствии существительных:

Живи3 еще хоть четверть века – Все будет так. Исхода нет. Умрешь – начнешь опять сначала,

И повторится все, как встарь…

Однако, вчитавшись, мы понимаем, что эта динамика – мнимая. Даже если прервется жизнь, для героя стихотворения ничто не изменится, и самое существование его будет повторено4 с той же безысходностью.

Характерно, что глаголы по большей части даны здесь в формах будущего времени (будет, умрешь, начнешь, повторится) и они зависят от условного предложения «живи еще хоть четверть века» (то есть: даже если ты проживешь…).

Таким образом, вся динамическая часть стихотворения «снесена» в условное наклонение и максимально «отодвинута» от обычного изъявительного наклонения.

Вернемся, однако, к существительным, сконцентрированным в начале и в конце стихотворения.

Они вполне выстраиваются в один смысловой ряд: за исключением слова ночь, это конкретные объекты, присущие только урбанистической цивилизации, каждый из них возникает только в результате длительной конструктивной работы нескольких поколений5.

В стихотворении Блока эти объекты отчуждаются от своей предыстории, от своей служебной функции и приобретают пугающие признаки самодостаточности, независимости от людей6.

На фоне конкретных существительных, обозначающих эти мрачные и повторяющиеся объекты, резко выделяется одно существительное – исход. Во-первых, оно обозначает абстрактное понятие.

Во-вторых, если все остальные существительные в пределах данного стихотворения даны в утвердительных конструкциях, то исход дается в рамках отрицательной конструкции – и не в условном наклонении, а в индикативе (Исхода нет).

Кроме того, сочетание это вводится отчетливо в центре всей композиции: на границе между двумя четверостишиями.

Источник этого оборота следует, очевидно, искать в пушкинской «Оде LVI (Из Анакреона)» (6 января 1835 г.), где царство мертвых описано следующим образом:

Не воскреснем из-под спуда, Всяк навеки там забыт: Вход туда для всех открыт –

Нет исхода уж оттуда.

Обращаясь к пушкинской реминисценции, Блок решительно изменяет смысл оборота: если у Пушкина нет исхода из царства мертвых, то для Блока исхода нет в посюстороннем мире живых. Сказав исхода нет, Блок выразил то, что в фольклорных текстах В.Я. Пропп называл недостачей.

Синтаксическая уникальность той позиции, в которую поставлено слово исход, находит себе соответствие в исключительном смысловом наполнении этого существительного. Словари интерпретируют исход как слово книжное и устаревшее со следующими значениями: движение, выход откуда-нибудь, окончание, завершение, результат.

Слово встречается в составе устойчивых выражений быть на исходе, на исходе дня.

Однако в слове исход есть и другое измерение. Оно ощутимо в идиоматическом сочетании исход евреев из Египта. Здесь проявляются религиозные коннотации слова, которым названа вторая книга в Пятикнижии Моисея.

Узловые моменты в сюжете книги Исход – это освобождение евреев из рабства, успешный побег всего племени и, наконец, обретение ими скрижалей Завета. На более глубоком уровне как раз в рамках книги Исход происходит решительный, небывалый разрыв циклического времени и впервые в истории возникает идея целенаправленного, осмысленного времени.

Циклический образ повторяющегося времени размыкается и выстраивается в образ линейного, устремленного к цели времени.

Все эти компоненты содержания вмещаются в слово исход, но именно они отсутствуют в мире, описанном для нас в стихотворении «Ночь, улица, фонарь, аптека». Исхода нет, недостача обозначена, и повтор существительных в финале текста снова акцентирует бессмысленность времени, которое возвращается на круги своя.

В оформлении использованы иллюстрации М.В. Добужинского

1 С этого слова начинаются по крайней мере десять стихотворений Блока.

2 Ср. слова Пастернака в его заметках о Блоке, что тот описывал «неблагополучный русский город» – Блоковский Сборник 2 (Тарту, 1972). С. 450 и след.

3 Стоит отметить, что подразумеваемое ты в данном случае никак не относится к традиционным для лирики адресатам (возлюбленная, Всевышний, друг); очевидно, что это – обращение к самому себе.

4 Здесь, вероятно, следует отметить пессимистическую интерпретацию темы «вечного возвращения», которая так занимала русских ницшеанцев; ср. анализ этого стихотворения у Д.Е. Максимова в книге Поэзия и проза Ал. Блока (Л.: Советский писатель, 1978). С. 111–112.

5 Слово канал – и как конструкция, и как литературный знак – указывает на Петербург как место действия. Ср. сведения, приводимые в статье Д.С. Лихачева «Из комментария к стихотворению А.Блока “Ночь, улица, фонарь, аптека”». Русская литература № 1 (1978). С. 186–188.

6 Для сравнения можно привести структурно похожее нагнетание близких существительных без глаголов с совершенно противоположным смыслом из пастернаковского стихотворения «В больнице» (1957):

О, Господи, как совершенны Дела твои, думал больной, –

Постели, и люди, и стены,
Ночь смерти и город ночной. (Курсив мой. – А.Г.)

Источник: http://rus.1september.ru/article.php?ID=200204003

Аптека, улица, фонарь

Самвел Григорян об истории известного стихотворения

Двадцать лет назад на родине великого Рембрандта, в голландском городе Лейдене, был дан старт уникальному культурному проекту. Его инициаторы задались целью превратить прогулку по старинному университетскому городу в пролистывание сборника бессмертных стихотворений.

Первыми поэтическими творениями, запечатлёнными на стенах домов, стали безотчётное пророчество Марины Цветаевой («Моим стихам, написанным так рано…»), размышления тридцатого сонета Шекспира и безысходное совершенство блоковского шедевра «Ночь, улица, фонарь, аптека…».

Восемь строк, непревзойдённо отразивших состояние отчаяния и полной опустошённости. Это произведение Александра Блока отозвалось эхом через предсказанную четверть века после его гибели – в поэзии Анны Ахматовой: «Он прав – опять фонарь, аптека…».

Но какая бы беспросветная отрешенность ни исходила от нарисованной Блоком ночной картины, тусклый свет фонаря излучает не только ощущение бессмысленности существования, но и завораживающую магию.

Под её воздействием в Серебряном веке русской поэзии образы стихотворения «Ночь, улица, фонарь, аптека…» были названы вершиной блоковского искусства. Она же породила интерес к обстоятельствам рождения шедевра великого поэта.

Одной из сторон интереса читателей и исследователей является стремление узнать, о какой аптеке идёт речь, и почему присутствует именно этот образ.

«Страшный мир»

Восьмистишие «Ночь, улица, фонарь, аптека…» написано в октябре 1912 года и является частью поэтического цикла «Пляски смерти». Само его название, казалось бы, оформляет мрачной виньеткой и без того невесёлые строки.

Цикл озаглавлен так в напоминание об известной со времён Средневековья аллегорической теме о бренности человеческого бытия. Поэт прочувствовал и воплотил её в «страшном мире» города, где «чем ночь белее, тем чернее злоба».

Александр Блок хорошо знал и любил Петербург. Многими бессмертными строками, засевшими в нашей памяти, мы обязаны его одиноким блужданиям по разным уголкам родного города. Наблюдения и чувства почти сразу же рождали стихи, а затем целые циклы, созданные уникальной поэтической кистью – талантом, сделавшим Блока первым именем Серебряного века.

Настроения, породившие шедевр «Ночь, улица, фонарь, аптека…», нередко посещали поэта.

К началу четвёртого десятка лет своей жизни он погружается в «Страшный мир» – таково название большого поэтического цикла, частью которого и являются пять стихотворений «Плясок смерти».

Ужасы жизни «полного дрожи» и боли столичного города неуклонно вели автора к выражению темы смерти. Изливая свою реакцию в виде стихотворений и записей дневника, он становился своего рода поэтическим репортёром столичной жизни.

«Эпидемия самоубийств»

В марте 1912 года, когда по Санкт-Петербургу прокатилась «эпидемия самоубийств», корреспондент газеты «Русское слово» обратился к Блоку за комментарием. Ответ поэта так и не был опубликован, однако он считал, что «самоубийств было бы меньше, если бы люди научились лучше читать небесные знаки».

С начала 1912 года события семейной и окружающей жизни будто бы сговорились утопить поэта в мрачной тоске. В январе у него обострилась давняя болезнь, и мнительного Блока настолько съедала тревога, что ему поначалу даже было трудно вести дневник. Более года он находился под наблюдением врача.

Переживая не оставляющие его страхи, поэт, тем не менее, нашёл способ не утонуть в них окончательно. Спасением стало творчество. В марте – по заказу мецената Михаила Терещенко – Блок садится писать романтическую драму «Роза и крест».

Рыцарственные образы, мысленное перемещение в Лангедок и Бретань, отвлекали его от текущих волнений. Стремясь изменить что-то в своей жизни и вырваться из мрака, Александр Блок с супругой в июле переезжают в новую квартиру на улице Офицерской, 57 (ныне ул. Декабристов).

В том же доме, двумя этажами ниже, жила его мать.

Но приходит осень, и мрачные настроения вновь обступают поэта. Месяц, в котором родился шедевр «Ночь, улица, фонарь, аптека…», начался показательно: 1-го октября, оставшись без общества супруги, отправившейся в одиночестве смотреть выставку, и не попав к матери, Блок в полном отчаянии «поплёлся кругом квартала».

В городе продолжалась волна самоубийств, и в этот поздний час Блок стал невольным участником одного из её эпизодов. Молодой матрос, собираясь топиться, повис на парапете набережной Мойки. Блок вытянул его за руку. Матрос охал и «проклинал какую-то «стерву», а Блоку участие в его спасении «чуть-чуть помогло».

Однако вскоре на смену тревогам о здоровье пришла другая причина острых переживаний – кризис в отношениях с супругой Любовью Дмитриевной, урождённой Менделеевой.

Драма «Прекрасной Дамы»

Избранница великого поэта, которую он идеализировал в образе «Прекрасной Дамы», была чрезвычайно щедро одарена его душевной нежностью и катастрофически обделена его мужской любовью.

Причины, по которым Александр Александрович пренебрегал Любовью Дмитриевной как женщиной, предпочитая встречи «на стороне», изложены в её книге воспоминаний и угадываются в записях его дневника.

Результатом такого поведения поэта были, с одной стороны, различные женские образы его творений (от вдохновляющих героинь «Снежной маски» и «Незнакомки» до униженных женщин «страшного мира»), с другой – ответная неверность супруги.

Осенью 1912 года отношения Любови Дмитриевны с Константином Кузьминым-Караваевым находились в самом разгаре, и Блок испытывал «бесконечную и унизительную тоску». Почти всё время супруга проводила со своим возлюбленным, а поэту оставалось только «шататься» по городу, встречая многочисленные картины «страшного мира».

8-го октября Кузьмин-Караваев уезжает в армию, «Люба провожает его» (спустя месяц она поедет к нему в Житомир). Однако отъезд возлюбленного Любови Дмитриевны не принес Блоку облегчения. В течение месяца он наблюдал, как она тоскует в разлуке с любимым, нетерпеливо ждёт писем, снимается «только для Кузьмина-Караваева» у фотографа («перед этим была у парикмахера»).

9-го октября, на следующий день после отъезда возлюбленного, Любовь Дмитриевна «ужасно капризна» и «ходит с китайским кольцом «на счастье». 10-го октября, в день рождения восьмистишия «Ночь, улица, фонарь, аптека…», дневниковая запись поэта начинается с фразы «Люба продолжает относиться ко мне дурно».

Несмотря на то, что короткие встречи Блока «на стороне» продолжались и в этот период (запись дневника от 12 октября: «вечером – удивительные чёрные глаза и минута влюблённости»), он был не из тех, кто оставался равнодушен к романам своей спутницы жизни и сохранял дружелюбие к близким ей мужчинам.

Ревность особенно обострялась в дни «дурного отношения» к нему Любови Дмитриевны, как это было 10-го октября. «Страшные миры» – внешний («мёртвый лик города») и внутренний (ад его души) – смыкались вокруг него.

Рождение шедевра

Но поэт не сбежал от действительности, предпочтя встретить её с открытым забралом – недаром он чтил рыцарский идеал. В произведениях того периода Блок прочувствовал, осмыслил и выразил самые тяжёлые явления человеческого бытия и собственного мира.

Он жил в «предлагаемых обстоятельствах», и коль скоро окружающие события так явственно актуализировали темы отчаяния, безнадёжности, смерти, поэт – как искусный мастер сцены – вжился в требуемый образ, став персонажем, который «погибает для жизни и оживает для погибели».

Однако отождествлять героя с его создателем неверно. Сам Блок – хоть и впадающий порой в отчаяние, но жаждущий жизни – не только не стремится к роковому концу, а, наоборот, спасает других, решившихся на самоубийство, и находит в этом облегчение. Он находится на пике своего таланта и выводит на бумаге бессмертные сроки о безысходности:

Ночь, улица, фонарь, аптека,

Бессмысленный и тусклый свет.

Живи ещё хоть четверть века –

Всё будет так. Исхода нет.

Умрешь – начнешь опять сначала,

И повторится всё, как встарь:

Ночь, ледяная рябь канала,

Аптека, улица, фонарь.

Таково мироощущение безличного персонажа восьмистишия. «Безличного» – потому что непонятно, жив он или мёртв, ибо первая строфа выражает бессмыслицу жизни, а вторая, как будто отражаясь от первой в воде канала – бессмыслицу смерти. Такая композиционная симметрия формирует удивительную гармонию стихотворения, замыкая течение строк в один беспросветный круг.

Образ аптеки

Раскрывая тему безысходности, Блок не мог обойти стороной происходящее вокруг, а именно «эпидемию самоубийств». Академик Дмитрий Лихачёв напоминал в своих комментариях к стихотворению «Ночь, улица, фонарь, аптека…», что в дореволюционные годы первая помощь при несчастных случаях – в том числе, и людям, покушавшимся на собственную жизнь – обычно оказывалась в аптеках.

Он указывал ещё на одно обстоятельство. В следующем стихотворении цикла «Пляски смерти» («Пустая улица.

Один огонь в окне…»), написанном в том же октябре 1912 года, вновь фигурирует аптека (c охающим во сне аптекарем), а в ней скелет, согнувший скрипучие колени перед шкафом с надписью «Venena».

Таким образом, Лихачёв подводил читателя к мысли, что аптека вызывала в представлении Блока ассоциации со случаями самоубийств, и именно в этой связи она присутствует среди образов «Плясок…».

Мнение Лихачёва не исключает и другой трактовки образа аптеки.

На мнительного Блока, страдающего от обострения болезни и проходящего длительный курс лечения, всё, что связано с медицинскими заведениями, лекарствами, могло навевать грусть и мысли вроде memento mori. Ближайшей к квартире поэта на ул.

Офицерской, 57 была аптека Арона Винникова (Офицерская, 51). Когда Блок уходил от семейных неурядиц «шататься» в сторону Новой Голландии, то неминуемо проходил мимо неё.

Поиски прототипа

Корней Чуковский, который дружил с Блоком, считал, что именно учреждение аптекарского помощника Винникова явилось прототипом аптеки «Плясок смерти». Дмитрий Лихачёв с этой версией был не согласен. В детстве он посещал литературный кружок, который вёл друг Блока Евгений Иванов.

Со слов руководителя кружка Лихачёв рассказывал, что Блок любил гулять по Петербургской стороне, даже после того как переехал на Офицерскую.

Поэт был конкретен в своём творчестве, и в стихотворении «Ночь, улица, фонарь, аптека…» имел в виду вполне определённую «мрачную захолустную» аптеку, расположенную на углу Большой Зелениной улицы, перед деревянным мостом через Малую Невку на Крестовский остров.

Место это по ночам было особенно пустынно, не охранялось городовыми и притягивало собиравшихся топиться, а в угловой аптеке оказывали помощь тем, кого удавалось вытащить из воды. Тусклое керосиновое свечение стоявшего у въезда на мост фонаря и цветные огни «Аптеки самоубийц» (определение Лихачёва) повторялись в зеркале Малой Невки. Лихачёв находил параллели между опрокинутым отражением аптеки, фонаря, улицы в воде и симметричным отображением образов в строфах восьмистишия.

Третью версию прототипа предложил профессор ММА им. И.М. Сеченова Владислав Карташов, который указал на Ново-Мариинскую аптеку по адресу Офицерская, 27. Она открылась незадолго до того, как на этой улице поселились Александр Блок с супругой.

Её владельцем являлся аптекарский помощник Яков Мандельштам, а управляющим – провизор Лейб Бобров.

Аптека Мандельштама располагалась по соседству с Мариинским театром, у набережной Крюкова канала, который отделял её от бывшей городской тюрьмы – Литовского замка.

Каждая из трёх версий имеет сильные и слабые стороны. Например, Лихачёв возражал Чуковскому, резонно указывая на то, что «богатая» аптека Винникова, расположенная на ярко освещённой улице, не вяжется с безысходной темой стихотворения.

Другое дело – глухие «достоевские» места Петербургской стороны, где у моста через Малую Невку притулилась лихачёвская «Аптека самоубийц».

То, что рассказывал о ней Евгений Иванов, казалось бы, однозначно свидетельствует в пользу неё как прототипа аптеки блоковского шедевра.

Канал, аптека

Однако, не всё так просто. Во-первых, к 10-му октября (дате написания стихотворения) Блок уже третий месяц, как покинул Петербургскую сторону и проживал на Офицерской.

Во-вторых, если принять конкретность поэтической топографии Блока как аксиому, то рядом с искомой аптекой должен находиться канал, а Малая Невка таковым не является.

Дмитрий Лихачёв признавался, что не может объяснить это несовпадение; лишь предполагает, что «канал в данном случае больше соответствовал его [Блока] обобщённому видению Петербурга». Таким образом, Лихачёв противоречил своему же источнику Евгению Иванову, который утверждал, что «Блок был всегда конкретен в своей поэзии».

А вот в других версиях каналы по соседству фигурируют.

Аптека Мандельштама находилась в непосредственной близости набережной Крюкова канала; аптека Винникова – подчёркивает Чуковский – «невдалеке от канала Пряжки».

Правда, в замечании Корнея Ивановича имеется изъян: учреждение Винникова располагалось дальше от Пряжки (по ул. Офицерской), чем дом Блока, поэтому оно не вписывалось в маршрут ночных «шатаний» в ту сторону.

Аптека Мандельштама и Крюков канал представляются более вероятной версией. Скорее всего, мимо них 1-го октября лежал маршрут Блока к набережной Мойки, где он и спас собиравшегося топиться матроса.

Именно этот эпизод городской «эпидемии самоубийств», в котором поэт – в разгар бесконечной семейной драмы – принял личное участие, мог стать непосредственным толчком к написанию восьмистишия «Ночь, улица, фонарь, аптека…».

Нельзя не заметить, что предложенные версии – особенно вторая и третья – дополняют друг друга, а Мойка, в которой топился матрос, не является каналом.

Это позволяет предположить, что Блок всё же не был столь конкретен в своей поэзии, как полагал Евгений Иванов.

Аптека– это скорее собирательный образ, в котором соединились «черты» двух (по меньшей мере) петербургских аптек: у Крюкова канала и у моста на Крестовский остров.

Блок-жизнелюб

Некоторые оппоненты Блока, приняв безличного персонажа восьмистишия «Ночь, улица, фонарь, аптека…» за самого автора, решили, что это произведение выражает его реальное мировоззрение.

В частности, поэт-акмеист Георгий Адамович ошибочно полагал, что намерением Блока было «внушить людям, что аптека есть только грандиозный символ бессмыслия жизни, а не нужное им учреждение, что этот мир, разнообразный и прекрасный, есть всего лишь огромная тюрьма».

Странно слышать такие слова в адрес автора жизнеутверждающего стихотворения «О, я хочу безумно жить…» и строк «Узнаю тебя, жизнь! Принимаю! И приветствую звоном щита!».

У Блока, как у любого человека, позитивные эмоции соседствовали и чередовались с негативными.

В Даже само стихотворение «Ночь, улица, фонарь аптека…» оставляет двоякое впечатление: невероятная лиричность и совершенное поэтическое мастерство, соткавшиеся в ужасную прозаическую картину.

Хотелось бы обратить внимание на то, что Блок не ожесточается в «страшном мире», не теряет человеческий облик. Любовь Дмитриевну, переживающую на его глазах роман с Кузьминым-Караваевым, он в дневнике непрестанно называет милой, без кавычек и иронии. Матрос, которого он спас, проклинает свою «стерву», и Блок передаёт это слово, но благородно заключает его в кавычки.

Ещё одним возражением Адамовичу является следующая цитата Корнея Чуковского: «Блок патологически аккуратный человек. Это совершенно не вяжется с той поэзией безумия и гибели, которая ему так удаётся. Любит каждую вещь обвернуть бумажечкой, перевязать верёвочкой; страшно ему нравятся футлярчики, коробочки.

Самая растрёпанная книга, побывавшая у него в руках, становится чище, приглаженнее. Я ему это сказал, и теперь мы знающе переглядываемся, когда он проявляет свою манию опрятности.

Всё, что он слышит, он норовит зафиксировать в записной книжке – вынимает её раз двадцать во время заседания, записывает (что?что?) – и, аккуратно сложив и чуть не дунув на неё, неторопливо кладёт в специально предназначенный карман».

Источник: https://www.katrenstyle.ru/articles/journal/interesting/apteka_ulitsa_fonar

Ночь, улица, фонарь, аптека … ( Вариации на тему )

Previous Entry | Next Entry

boss1701
«… Аптека – Улица – Фонарь …» на Яндекс.Фотках
Ночь, улица, фонарь, аптека,Бессмысленный и тусклый свет.Живи еще хоть четверть века -Все будет так. Исхода нет.Умрешь – начнешь опять сначалаИ повторится все, как встарь:Ночь, ледяная рябь канала,Аптека, улица, фонарь.10 октября 1912 – Александр Блок.

—————————————————

Ночь.Улица.Фонарь.Аптека.Я покупаю вазелин.Со мной еще два человекаОдин армян, другой грузин.

——————————————

Ночь, улица, фонарь, аптека,Злой, как голодный папуас,С лицом дебильного ацтекаЯ брёл, отвергнутый, от Вас.

——————————————

О безопасном сексе1.Ночь, улица, фонарь… В аптекеОпять презервативов нет.Девицу тащит с дискотекиДомой подвыпивший поэт.Он в настроении прекрасном,Младая кровь его бурлит…Увы, о сексе безопасномСовсем не думает пиит.

И в холостяцкой комнатушке,Соседям не давая спать,Однообразно и натужноВсю ночь скрипит его кровать.А утром выходя из дома,Опять он свеж и полон сил,Читает стих своей знакомой,Дает ей деньги на такси…Он вскоре знаменитым станет,Мечту в реальность воплотив…

Ах,если бы в его карманеВ тот вечер был презерватив!..2.Он через год умрет от СПИДа-Задумчив, истощен и тих.Так и не стал он знаменитым,Не написал свой лучший стих.Забыл о безопасном сексеОн под влиянием вина,Судьбе коварной выдал вексельИ заплатил за все сполна…

Мораль: о сексе безопасномНе забывай, мой юный друг:Держи презерватив в запасе(А лучше- два) в кармане брюк.

————————————————

Ночь. Улица. Фонарь. Аптека.- Есть закурить? – спросил у человека.- Нет сигарет, есть только деньги и мобильный. На, возьми.- Я не могу. Ведь ты же личность. Извини.- Какая личность? Лох я. Неформал.

Сорви очки, втопчи их в грязь ногами!- О, сударь, полноте! Всего лишь закурить хотел я, а не драться с вами.- Нет, бей меня, подонок лысый! Бей кулаками, оземь головою!- Вы мне не сделали плохого ничего.- Я обозвал тебя козлом.

– Неправда! Не было такого, я не слышал!- Ты козел!- Не слышу ничего! Останемся друзьями, мирно разойдемся…- Э, слышь, куда ты пощемился? Где живешь?- Я тут, недалеко. Зайду домой пописать и вернусь.- Водички принести мне не забудь. От жажды умираю.

– Сам ты козел! Ты подлая невежливая тварь!…С сегодняшнего дня курить бросаю.Ночь. Улица. Аптека. И фонарь.

————————————————

Ночь. Улица. Фонарь. Аптека.Бар. Клуб. Девицы. Дискотека.Рулетка. Покер. Фишки. В глаз.Такси. Квартира. Унитаз.Жена. Постель. Подушка. Сон.Рассвет. Рассол. Таблетка. Стон.Визг. Дети. Мусор. Пылесос.Обед. Жена. Тарелки. Пес.Звонок. Дверь. Теща. Тесть. Бутылка.Застолье. “Скорая”. Носилки.Спирт. Вата. Скальпель. Огурец.Морг. Санитары. Все.Конец.

———————————

Источник: https://boss1701.livejournal.com/33257.html