Русская поэзия xix века

Русская поэзия XIX века

Русская поэзия XIX века пережила в своем развитии по крайней мере три подлинных подъема. Первый, условно говоря, падает на начало века и-осенен именем Пушкина.

Другой давно признанный поэтический взлет приходится на рубеж двух столетий — девятнадцатого и двадцатого — и связан прежде всего с творчеством Александра Блока.

Наконец, третья, по выражению современного исследователя, «поэтическая эпоха» ' — это середина прошлого пока, 60-е годы, хотя именно в поэзии так называемые «шестидесятые годы» хронологически ощутимее сдвигаются к началу 50-х.

В 40-е годы в русской поэзии имеют место значимые и принципиально важные явления. Так, в середине 40-х годов складывается оригинальное творчество Некрасова, в 40-е годы начинает творить Фет.

И все же в это десятилетие в целом поэзия отходит на второй план, что подтверждает и внешняя картина литературной жизни: ограниченное количество выходящих поэтических сборников, скромное место, занимаемое поэзией в журналах.

И причины нужно искать не только в произволе издателей или недостатке эстетического чутья у критиков — МОЖНО указать, например, на очень сдержанное отношение к поэзии во второй половине 40-х годов даже у Белинского. В литературе возобладали характерные прежде всего для прозы аналитические тенденции.

Между тем предпринимаемая в самом конце 40-х годов таким чутким редактором и издателем, как Некрасов, попытка оживить интерес к поэзии представляется симптоматичной. В «Современнике» замышляется целая серия статей, посвященных поэтическим явлениям эпохи. В этих рамках написана и известная статья Некрасова «Русские второстепенные поэты».

Все это было предощущением нового подъема поэзии, признаки которого обнаруживаются уже с начала 50-х годов и который к середине 50-х годов обретает необычную стремительность.

Поэзия снова получает нрава гражданства на страницах журналов, становится полнокровной, и самостоятельной участницей литературного процесса, предметом критического анализа и теоретических споров. Лучшие критики снова много и заинтересованно пишут о ней: Чернышевский и Добролюбов, Дружинин и Боткин.

Выходят и часто становятся подлинно выдающимися событиями литературной и общественной жизни поэтические сборники. Прежде всего это относится к сборнику Некрасова 1856 года. Появляются книги Фета, Никитина, Огарева, Полонского, Ап. Майкова и др. Эпоха воззвала именно к поэзии, а не к стихотворству, недостатка в котором не было никогда.

Меняется качественно и самый характер поэзии. Появляется немало новых поэтов: Случевскин, например, или Никитин. Происходит, однако, не просто обычная смена поколений. Процесс становления поэзии выглядит много сложнее. Характерно возрождение к новой жизни поэтов, давно сложившихся, но почти замолчавших в «непоэтические» 40-е годы.

Может быть, наиболее характерна в этом смысле судьба такого поэта, как Тютчев, его как бы двойное возрождение: во-первых, внимание к самому его творчеству, уже существовавшему, возрождение его в читательском восприятии и, во-вторых, сама его необычайная творческая активность.

Можно говорить н о своеобразном возрождении даже Некрасова, в копне 40-х годов переживавшего явный творческий кризис, мало или совсем (на протяжении 1849 года) не писавшего стихов н прямо заявлявшего, что он теперь стихов не пишет. С другой стороны, такой писатель, как Тургенев, создавший немало стихотворных произведений, в «прозаические» 40-е годы, полностью расстается со стихами в «поэтические» 50-е.

Русская поэзия после Пушкина несла в себе противоборствующие начала, выражала возросшую сложность и противоречивость жизни. Отчетливо обозначаясь и поляризуясь, развиваются два направления: демократическое и «чистое искусство».

Когда мы говорим О двух поэтических лагерях, нужно иметь в виду большую пестроту и сложность отношений как внутри каждого из лагерей, так и в отношениях между ними, особенно если учитывать эволюцию общественной и литературной жизни, «Чистые» поэты писали гражданские стихи: от либерально-обличительных (Я.

Полонский) до охранительных (Ап. Майков). Поэты-демократы испытывали определенное {и положительное тоже) влияние со стороны поэтов «чистого искусства»: Никитин, например, в своей лирике природы. Расцвет хатирической поэзии связан главным образом с демократическим движением.

Тем не менее «чистое искусство» выдвинуло ряд крупных сатирических дарований: Н. Щербина и особенно А. К. Толстой, написавший немало сатирических произведений — как самостоятельных, так и в рамках коллективного авторства, создавшего знаменитого Козьму Пруткова.

И все же в целом между поэтическими движениями проходи, достаточно четкий водораздел. В противостоянии и в противоборстве этих двух направлений часто заявляла о себе обострившаяся социальная борьба. Полюсы можно было бы, пожалуй, обозначить двумя именами: Некрасов и Фет.

«Оба поэта начали писать почти одновременно, — констатировала критика, — оба пережили одни и те же фазисы общественной жизни, оба сделали себе имя в русской литературе… оба, наконец, отличаются далеко не дюжинным талантом, — и при всем том в поэтической деятельности каждого из них нет почти ни одного общего пункта».

Чаще под школой Некрасова — и здесь речь идет именно о такой школе—имеют в виду поэтов 50 — 70-Х годов, идеологически и художественно наиболее ему близких, испытывавших на себе прямое влияние великого поэта, даже организационно в сущности объединенных уже в силу того обстоятельства, что большинство из них группировалось вокруг немногочисленных демократических издании: некрасовского «Современника», «Русского слова», «Искры».

Источник: http://www.testsoch.info/russkaya-poeziya-xix-veka/

Поэзия XIXвека. Золотой век русской поэзии В начале XIX века в русской поэзии уживаются на равных правах и классицизм, и сентиментализм. Но на волне национально. – презентация

1 Поэзия XIXвека<\p>

2 Золотой век русской поэзии В начале XIX века в русской поэзии уживаются на равных правах и классицизм, и сентиментализм. Но на волне национально – патриотического подъёма, вызванного Отечественной войной 1812 г, зарождается русский романтизм, а затем и реализм. романтизмреализм<\p>

3 Прекрасное начало. У истоков русского романтизма стоял В.А. Жуковский. Он писал элегииэлегии, послания, песни, баллады.баллады. По словам Белинского, он «обогатил русскую поэзию глубоко нравственным, истинно человеческим содержанием». ПушкинПушкин считал себя учеником Жуковского, высоко ценил «его стихов пленительную сладость».<\p>

4 Рядом с Жуковским в истории русской поэзии стоит К. Батюшков Он писал элегии, послания. Пушкин восхищался певучестью стиха Батюшкова: «Звуки италианские! Что за чудотворец этот Батюшков».<\p>

5 И.А.Крылов В жанр басни Крылов вдохнул новую жизнь, наполнил её глубоким смыслом.басни Гоголь назвал его басни «книгой мудрости самого народа». После Крылова все стили – «высокий», «средний» и «низкий»- ещё не объединились, но уже склонялись к тому.<\p>

6 Гражданская страсть. В.К. Кюхельбекер Русский поэт-декабрист, критик, переводчик. Учился в Царскосельском лицее, где начиналась его дружба с А.С.Пушкиным, А.А.Дельвигом. Романтическая поэзия Кюхельбекера воспевала свободу. Поэта волновала судьба Отечества.<\p>

7 К Ф. Рылеев К. Ф. Рылеев, виднейший поэт – К. Ф. Рылеев, виднейший поэт – декабрист, писал обличительные декабрист, писал обличительные и гражданские оды, политические и гражданские оды, политические элегии и послания, думы,поэмы. элегии и послания, думы,поэмы. Он видел в поэзии средство борьбы за политическую свободу. Декабристы заговорили о национальном характере литературы, выдвинули требование народности, распространив его на темы, жанры, язык.<\p>

8 Солнце русской поэзии.русской Задача выражения национальной жизни, национального характера была решена А.С. Пушкиным. От романтизма своих ранних произведений он проложил дорогу реализму. ПушкинПушкин стал во главе замечательной плеяды русских лириков.<\p>

9 Звёзды плеяды. А.А. Дельвиг Герои его песен простые молодцы и девушки, которые страдают по воле и счастливой любви. Н. М. Языков Выразил протест вольной юности в элегиях, песнях, гимнах. Прославлял богатырский размах сил, наслаждение молодостью, здоровьем.<\p>

10 П.А. Вяземский Способствовал слиянию гражданской и личной тем, объясняя элегические чувства общественными причинами. Е.А. Баратынский- крупнейший поэт русского романтизма, автор элегий, посланий, поэм. Вместо иллюзий он предпочитает спокойное и трезвое размышление. Его стихотворения наполнены философским смыслом.<\p>

11 Высокой думы власть М.Ю.Лермонтов Поэтическая эпоха, выразителем которой стал Лермонтов, по словам Белинского, отличается «безверием в жизнь и чувства человеческие, при жажде и избытке чувств». Лирический герой открыто противостоит враждебному внешнему миру.<\p>

12 Вещая душа Философская тема нашла своё продолжение в творчестве поэтов – «любомудров» Д.В. Веневитинова С.П. Шевырёва А.С. Хомякова. Своей вершины она достигла в поэзии Ф.И. Тютчева.<\p>

13 Дары жизни После Пушкина и Лермонтова в русской поэзии появляются оригинальные дарования – А. Плещеев, Н. Огарёв, Ап. Григорьев, Я Полонский, А. Толстой, И.Тургенев, А Майков, Н. Некрасов. Своей поэзией они совершили переход к реализму. Их стихи проникнуты сочувствием к бедному человеку. Лирическим героем нередко становится человек из дворян или разночинцев, вставший на защиту народа, крестьян.<\p>

14 Спасибо за внимание Учитель русского языка и литературы Рыбакова Г.П.<\p>

15 Романтизм Романтизм (от франц. romantisme) – это одно из крупнейших художественных направлений в европейской и американской литературе конца XVIII первой половины XIX века.<\p>

16 Реализм Реализм – художественное направление, утверждающее изображение жизни в образах, соответствующих сути явлений самой жизни. Жизненно правдивое отображение действительности.<\p>

17 Жанры романтизма. Элегия – стихотворение средней длины, обычно печального содержания, проникнутого грустью.Элегия БалладаБаллада – стихотворение, в основе которого чаще всего лежит историческое событие, народное предание с напряжённым сюжетом Басня Басня – краткий нравоучительный стихотворный или прозаический рассказ, к котором есть аллегория, иносказание.<\p>

Источник: http://www.myshared.ru/slide/668368/

Русская поэзия XIX века, том 1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 33 страниц)

Как горный ландшафт, раскинулась русская поэзия. Она содержит и высокие хребты, и небольшие горы, и холмы. В ней сильно выражено и начало хоровое, я бы сказал – «соборное», и начало личное, индивидуальное. Русская поэзия – это спор, это общий разговор. Прислушайтесь, и вы услышите стройное многоголосье.

Впереди всех русских поэтов, «как предисловие» (по выражению Гоголя), стоит Ломоносов.

Идущие за ним Державин, Радищев и Карамзин – родоначальники трех главных хребтов русской поэзии, трех ее линий: философской поэзии бытия, гражданской, социальной поэзии и лирики интимной, лирики нежного сердца и тонко чувствующей души. Эти три больших поэта XVIII века обозначили то, что столь мощно развилось в дальнейшем.

Вот Державин – с глубочайшими в своей беспощадности раздумьями о смерти и с удесятеренным в своей яркости ощущением жизни, ее красок, ее радости. Он упоен бытом, но вовсе не замкнут в нем.

Он прорывается в космическую жизнь, в глубины человеческого бытия.

Русской поэзии стали бесконечно дороги и державинская вещность, и державинское здоровье, и неторопливое, неопрометчивое суждение обо всем земном.

Вот Радищев – со своей социальной болью, со своим воплем о младшем брате. Он беспощаден в правде, тяжел, угловат, неизящен. В нем нет поэтической легкости, быстрокрылого парения.

На замечание, что в его оде «Вольность» строка «Во свет рабства тьму претвори» тяжела, он не без горького остроумия заметил, что напрасно думать, будто творить тьму в свет дело легкое.

С Радищева прочно закрепляется в русской поэзии высокая и напряженная социальная тема нескончаемых страданий трудового народа.

Вот Карамзин с его «чувствительностью» и прозрачностью, изящной элегичностью, сумевший сохранить земную, дружески простую интимность в утонченно-возвышенных раздумьях.

Эти три линии в русской поэзии живут сопряженно, переплетаясь и споря. Они одушевлены вниманием к человеку, который для наших поэтов всегда был венцом природы, мерой всех вещей. Мечта об идеальном, гармоническом человеке составила содержание поэтических раздумий не только первостепенных, но и третьестепенных талантов. Всем русским поэтам была

необычайно близка внутренняя независимость человека от уродующей официальной государственности старого строя. Денис Давыдов находил эту независимость в бесшабашной удали, в молодецком упоении боем и гусарскими пирушками, в лихом патриотизме партизанской души.

Языков обретал ее в студенческом разгуле, в неистребимой жажде вольности. А совсем уже полузабытый Мерзляков вместе с Дельвигом – в щемящей тоске русских песен, создавая проникнутые тихой грустью чувствительные романсы.

Родившийся для высокого орлиного полета, для радостного земного труда, герой Кольцова томится думой по простому и бесхитростному человеческому счастью.

И рядом с ними об утонченной идеальности человека, об его индивидуальном – интеллектуальном и чувственном – могуществе пишут Вяземский и Козлов, один – воскрешая изощренную рационалистичность «сияющих умов» французского Просвещения, другой – опьяняя роскошью звуковой гаммы, передавая богатство психологических оттенков.

Мечта о совершенном человеке в русской поэзии – отличительная примета ее безусловного духовного максимализма. Безмерны не только требования для человека, но и требования к человеку, который мыслится центром всего мироздания.

Тяжелой поступью движется стиховая речь Шевырева, возложившего на человека трудную задачу познания «мирового разума», торжественная философичность наполняет стихотворения Хомякова, проникнутые пафосом слияния человека с природой и космосом.

Баратынский, один из самых глубоких и горьких мыслителей в русской поэзии, испытывал недовольство веком, презирал «толпу», погрязшую в мелочных заботах, в погоне за наживой. Но, может быть, нигде с такой полнотой не отразилось единство гуманистических и социальных устремлений русской поэзии, как в гражданской ее линии.

Русская поэзия неотделима от истории общественно-политической мысли XIX столетия.

И на примере одной только темы «поэта и гражданина» явственно обнаруживается святая миссия русской музы, осознавшей себя народной заступницей, истекающей кровью, но отчаянно жертвующей собой ради блага породившей ее матери-родины, осознающей себя голосом народа, гневным и страстным в обличении «свинцовых мерзостей», чутким и нежным к страждущим.

Звание Поэта для нас всегда оказывалось званием самым почетным, самым великим из всех человеческих званий, но как часто русские поэты предпочитали ему звание Гражданина.

И вовсе не потому, что дела поэтические ниже дел гражданских,– само служение поэзии – дело в высшей степени гражданское,– а только потому, что гражданственность была для русской жизни первоочередной, затмевающей все другие доблести человеческой задачей.

Любовь к России заставила Рылеева произнести слова: «Я не Поэт, а Гражданин», а Некрасова поправить эту исполненную суровой односторонности формулу: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». В эти раздумья, начало которым положил Радищев, вливаются голоса и Федора Глинки, и Вильгельма Кюхельбекера. В стихотворении «В защиту поэта» Ф. Глинка говорит: «…два я боролися во мне». Он становится на сторону одного из них – гражданина. Ему вторит Кюхельбекер блестящим публицистическим стихотворением «Участь русских поэтов».

Тема «поэта и гражданина» прошла через всю гражданскую поэзию 40-60-х годов как одна из самых актуальных тем века, завершившись в жертвенном подвиге поэтов-народовольцев, в революционных призывных гимнах.

Она приобрела такую обобщенность и глубину, такую классическую определенность, что навсегда вошла в самое существо наших суждений об искусстве и его отношении к действительности, о поэте и его жизненной позиции.

О поэте и гражданине судили по наивысшим вершинам творчества. Имена Пушкина, Лермонтова, Некрасова в этом смысле стали чуть ли не нарицательными. И дело здесь не в отвлеченном выборе или в противопоставлении тех или иных творческих принципов, а в поисках решения глубоких противоречий народной жизни.

«Золотой век» русской поэзии весь вдохновлен гражданской, публицистической страстностью, гуманным представлением о человеке и верой в его великое предназначение. Поэт в России бил во все вечевые колокола, чтобы видеть человека умным, добрым, активным, а его душу открытой всем впечатлениям бытия, всем радостям родного ему земного мира.

Эти общие стремления – конечно, с разной степенью полноты, с разной мерой таланта – открывались русскими поэтами. Каждый из них тяготел к той или иной линии русской поэзии, означенной именами Державина, Карамзина и Радищева.

Но все эти три линии пересекались в гениальном творчестве Пушкина, затем, обогащенные и обновленные его животворным талантом, снова разошлись, чтобы явить миру необозримые просторы духа, интеллектуального и гражданского героизма, нравственной честности и пылкого благородства русского человека в сочинениях поэтов «серебряного века», в детски наивных и удивительно простодушных стихотворениях А. Майкова, в психологически тонких фантазиях А. Фета, в «поэзии намеков» Ф. Тютчева, в суровых социальных прозрениях Некрасова, в язвительных сатирах, широком раздолье песен и завораживающей музыке романсов А. Толстого, в мягкой и сдержанной лиричности Я. Полонского, в жреческом служении красоте Н. Щербины, в бытовых зарисовках И. Никитина. К Пушкину сходятся и от него расходятся все линии русской поэзии. Все вошло в него: не только Державин, Карамзин и Радищев, но и Жуковский с его «пленительной сладостью», и Д. Давыдов с его «гусарским» стихом, и Батюшков с его «домашностью» и классической ясностью, и Крылов с его меткой, афористической речью, народной мудростью. Пушкин поставил все вопросы. Русская поэзия – это большой и неумолкающий разговор с Пушкиным.

Пушкин дал русской поэзии начало всех начал. Пушкин – это тот фон, на котором рассматриваются все культурные явления России.

Русская поэзия после Пушкина не только развивает пушкинские идеи и поэтические принципы, но и вступает в спор с Пушкиным. Если Пушкин – это мера, гармония, то Лермонтов – безмерность, диссонанс. Если Демон пытается только смущать Пушкина, то у Лермонтова «дух отрицанья» – ведущая, господствующая сила.

Если Пророк Пушкина готов глаголом жечь сердца людей», если он мощен и одухотворен, то лермонтовский пророк, побитый камнями, «торопливо пробирается» через «шумный град». Пророк – символ веры, Демон – символ неверия. Лермонтов полемизировал с Пушкиным, со своим учителем,– на каждый тезис Пушкина он находил антитезис.

Пушкин ввел очарование, Лермонтов – разочарование.

От Пушкина через Лермонтова поэзия устремилась к психологическому анализу сложного внутреннего мира человека. Здесь видны уже трагический пафос Ф. Тютчева, меланхолические резиньяции Н. Огарева, надрыв А. Григорьева, холодноватая романтичность К.

Павловой, скорбная рефлексия К. Случевского, элегическая музыкальность А. Апухтина. От Пушкина через Некрасова идет в русской поэзии реалистическая лирика с точным и детальным изображением народного быта (И. Никитин, И. Суриков, С. Дрожжин).

От Лермонтова и Некрасова развивается гражданская тема с ее беспощадной критикой современности и со всей внутренней безнадежностью, тяжелой усталостью, звучащей в строках С. Надсона, в неторопливых суховатых размышлениях А.

Жемчужникова или прорывающаяся порой в призывных интонациях П. Якубовича, В. Фигнер, Л. Радина.

Русская поэзия XIX века богата первостепенными талантами – Жуковский, Батюшков, Крылов, Баратынский, Тютчев, Фет, А. К. Толстой… Каждый из них в отдельности образует большой самостоятельный и органичный мир.

Их поэтические индивидуальности настолько велики, что каждый из них не меркнет на фоне Пушкина, Лермонтова, Некрасова.

А за ними – иные горные пики, иные хребты: Бунин, Блок, Маяковский, Есенин, Пастернак, Заболоцкий, Твардовский…

Русская поэзия как бы не ощущает границ, она вся – устремленность в пространство. Сергей Есенин писал, что недаром на крыше каждой русской избы – деревянный крашеный конек. Россия вся в движении, вся в становлении, вся в походе. Бесконечны ее просторы, дали. Недаром у Гоголя единственным положительным героем его поэзии была мчащаяся тройка.

У каждого русского поэта просторы, дали составляют философскую перспективу в его стихотворениях. У таких разных поэтов, как Некрасов и Тютчев, Блок, Маяковский и Есенин, есть общее: их роднит максимализм, максимальность требований, предъявленных к жизни.

Да и сам русский язык, который, по гоголевскому выражению, «уже сам по себе поэт», весь в движении, в становлении. Бесконечны возможности рифм, бесконечны, как в шахматах, возможности инверсий, еще впереди неисчерпаемые возможности белого и свободного стиха.

Но в поэзии необходим не только тяжкий могучий молот нового, но и устойчивая, крепкая, сопротивляющаяся наковальня старого. Ведь традиция – это то немногое из прошлого, что осталось для нас живым. И только то, что живо сейчас, станет традицией, то есть будет живым и для наших потомков.

ЕВГЕНИЙ ВИНОКУРОВ

В. ЖУКОВСКИЙ

Сельское кладбище

ДРУЖБА

ВЕЧЕР

1806

Назад к карточке книги “Русская поэзия XIX века, том 1”

Источник: https://itexts.net/avtor-avtorov-kollektiv/114791-russkaya-poeziya-xix-veka-tom-1-avtorov-kollektiv/read/page-1.html

Русская романтическая поэзия первой половины XIX века

Статья посвящена описанию роли теме, «Тема поэта и поэзии в творчестве В. А. Жуковского, А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова». Эти три русских поэта принадлежат первой трети XIX века. Обзорные главы по ним располагаются в учебниках, энциклопедиях один за другим, где первым стоит В. А. Жуковский, вторым — А.

 С. Пушкин и третьим — М. Ю. Лермонтов. Эта хронологическая последовательность их жизни и творчества позволяет судить о воплощении ими разных стадиальных отрезков в развитии русской поэзии начала XIXвека. Если Жуковский — родоначальник, отец русского романтизма, то Пушкин и Лермонтов — его достойные преемники.

Раскрывается понятиеРусская романтическая поэзия первой половины XIX века.

Цель данной работы — сопоставить трактовку темы поэта и поэзии у Жуковского, Пушкина и Лермонтова. Такое сопоставление поможет глубже выявить своеобразие индивидуальной художественной системы каждого из поэтов, глубже осмыслить их преемственные отношения, те традиции, на которые они опирались, вырабатывая каждый свою новаторскую эстетическую систему.

Ключевые слова: романтизм, романтики, значение лермонтовской поэзии.

О романтизме много говорили, о нем много спорили. Причем все говорившие и спорившие отмечали недостаточную проясненность, «размытость» самого понятия «романтизм». В 1843 году Белинский писал: «…вопрос не уяснился, и романтизм по — прежнему остался таинственным и загадочным предметом».

В вопросе о романтизме мы не можем ничего решать окончательно — ибо мы имеем дело с историческим явлением, заведомо не решенным, не сведенным к единым или даже к однозначным началам.

Впервые слово «романтизм», как термин, как наименование целого литературного направления, стало употребляться в конце XVIII века.

Романтики проявляли горячий интерес к «родным истокам» поэзии. Недаром в своем творчестве они охотно обращались к тем жанрам, которые ведут происхождение от народной поэзии, так или иначе, близки ей: к сказкам, песням, балладам и т. д.

В. А. Жуковский воспринимался современниками не просто как романтик, но и как первооткрыватель романтизма в русской литературе. Так понимал значение Жуковского и Белинский: «…Жуковский, по натуре своей — романтик…».

В нем видели романтика и те, кто учился у него, и те, которые его восхваляли, и те, кто порицал и полемизировал с ним.

Он был поэтом-романтиком в общественном сознании своих современников, и с точки зрения историко-литературной — это самое важное.

Жуковский занимал особое место среди дружеских привязанностей А. С. Пушкина. Глубокий и тонкий лирик, открывший тайны поэтического звучания, Жуковский отличался и другой одаренностью: это был, бесспорно, самый добрый человек в русской литературе. Доброта, мягкость, отзывчивость тоже требуют таланта, и Жуковский обладал этим талантом в высшем мире.

«Никто не имел, и не будет иметь слога, равного в могуществе и разнообразии слогу его». Эти слова Пушкина указывают на важную черту любимого им поэта. Жуковский не только повысил значение внутреннего мира как такового, но придал личный смысл тому, что представлялось в поэзии старого типа «внешним», «всеобщим».

Белинский проницательно заметил: «Заслуга Жуковского собственно перед искусством состояла в том, что он дал возможность содержания для русской поэзии»

После Жуковского в лирике все становится личным переживанием — не только любовь, дружба и т. п., но и политика, и религия, и философия, и само искусство.

У Жуковского впервые в русской поэзии была широко представлена тема «поэта и толпы». Он детально разрабатывает круг образов, связанных с темой «света», его гибельными для искусства «хвалами» и «хулой». С концепцией творчества как труда, несущего поэту высшую награду, связан мотив истинного и ложного «суда». И для Жуковского, и для Пушкина высший судья над поэтом — он сам.

В зрелой лирике Пушкина тема «поэта и толпы» — одна из основных. Это тема одиночества поэта, окруженного «светской чернью». Ее историческое и социальное обоснование чужды Жуковскому. По сравнению с Жуковским, Пушкин трагически заострил одиночество поэта:

«Ты царь — живи один»…

Эта смелость отрицания Жуковскому недоступна.

Поэзия Пушкина, в отличие от поэзии Жуковского, была не в целом романтической, но лишь на одном своем этапе. Этапе, однако, очень важном и существенном и для Пушкина, и для истории русской литературы.

Романтический период в творчестве Пушкина относился в основном к первой половине 20 –х годов. Это была пора расцвета русского романтизма, причем расцвет этот в значительной мере и связывался с именем Пушкина.

Наряду с Жуковским, хотя по-иному, нежели Жуковский, Пушкин в 20-е годы не только воспринимался как романтический поэт, но и служил своеобразным эталоном романтизма: ему подражали, за ним следовали, у него учились.

В годы учения Пушкина, Жуковский был уже признанным поэтом, и Пушкин свое стихотворение послание к нему начал с обращения «Благослови поэт». Однако в отношении Жуковского к начинающему поэту не было ни покровительства, столь нетерпимого Пушкиным, не досаждавшей ему нравоучительности.

Жуковский нашел верный тон — тон любящего старшего брата, при котором старшинство не мешает равенству. Это сделало дружбу Жуковского с Пушкиным особенно долговечной.

Правда, и здесь бывало не все гладко: Жуковский порой сбивался на нравоучение, а в последние месяцы поэта утратил понимание его душевной жизни. Пушкин, в свою очередь, не скрывал творческих расхождений со своим старшим другом, порой подчеркивая их с эпиграмматической остротой.

И все же среди наиболее длительных дружеских привязанностей Пушкина имя Жуковского должно быть названо рядом с именами Дельвига и Пущина.

«В Пушкине нет ничего Жуковского, но между тем Пушкин есть следствие Жуковского».

П. А. Вяземский

Основная часть [1]

В русской литературе возникновение романтизма связано с именем В. А. Жуковского (1783–1852 г.г.). В. А. Жуковский был первым, кто внес в нашу литературу романтическое начало, сосредоточился на внутреннем мире человека; он явил читателю русский язык в его истинной певучести, звучности и музыке стиха.

Василий Андреевич был образованнейшим человеком, что позволило ему, обладавшему несравненным даром переводчика, сделать доступным для русского читателя многие лучшие образцы немецкой и английской поэзии. В то время это имело особенное значение, так как до него в русской литературе преобладали лишь переводы с французского. Жуковский перевел Шиллера, Байрона и многих других поэтов.

Жуковский — создатель романтического пейзажа

Создатель романтического пейзажа с его таинственным сумеречным колоритом, В. Жуковский впервые последовательно поэтизирует «обратную» сторону природы, скрытую от классицистического «дневного» созерцания: не солнце, а луну, не свет, а мглу, не восход, а закат («Вечер», 1806; «Ночь» 1823).

Жуковский открыл поэзию угасающего дня, «вечерние земли преображенье» («Невыразимое», 1819; «Сельское кладбище», 1802). Миросозерцанию поэта близок именно закатный час, в изображении которого он остался непревзойденным мастером.

Жуковский — один из самых «лунным» русских поэтов, воспевший ночное светило более чем в 10 стихотворениях и создавший в своем «Подробном отчете о луне…» (1820) своеобразнейшую стихотворную энциклопедию лунных мотивов в собственном творчестве.

В настоящее время накоплен огромный материал, охватывающий едва ли не все стороны биографии и творчества Жуковского и Пушкина [2]. Материал этот касается самостоятельной разработки темы или попутных, хотя и весьма важных, соображений, высказанных в пушкиноведческих трудах. Его изучение шло под знаком проникновения в поэтическую и жизненную судьбу Пушкина.

Жуковский и Пушкин знали друг друга еще до личного знакомства. О том, что Пушкин читал Жуковского, никаких сомнений быть не может: он даже сочинял рыцарскую балладу в подражание Жуковскому. Но и Жуковский к моменту встречи с Пушкиным в Царском Селе уже помнил его стихи. Иначе он не мог бы писать П. А. Вяземскому о «молодом чудотворце».

Со времени их личного знакомства судьбы Жуковского и Пушкина столь часто пересекаются, что утвердительно можно сказать: среди крупных поэтов старшего поколения у Пушкина не было более преданного друга.

Отныне самые ответственные периоды жизни Пушкина, самые кризисные моменты его творчества находятся в поле зрения Жуковского, а события в жизни и творчестве Жуковского будут постоянно волновать Пушкина.

И хотя до нас, вероятно, дошли далеко не все документы, свидетельствующие об этом, частые упоминания Пушкина о Жуковском в письмах к общим друзьям и знакомым — верная тому порука.

Жуковский считал своим долгом внушать Пушкину возвышенное представление о нравственном достоинстве поэтического дара, но — главное, Жуковский стремился привить ему высокие нравственные чувства и понятия в духе своих представлений о сущности человека, предостерегая от ложных путей. Это, однако, не мешало ему предпринимать обдуманные и напряженные усилия, которые не раз спасали Пушкина от тяжелых последствий. Жуковский редко соглашался со способами, избираемыми Пушкиным, но его посредническая миссия проводилась достаточно деятельно.

В творчестве Пушкина находим образ поэта-борца, глашатая народных мнений. Античные имена и обстановка древнего Рима не мешали современникам понимать глубокую злободневность стихов Пушкина.

В своем творчестве Пушкин утверждал новый облик поэта, прямо противоположный привычным представлениямXVIIIвека о назначении поэта. В понимании Пушкина поэт не одописатель в честь вельмож и царей, не «певец Фелиций», он — «эхо русского народа».

Иначе обстоит дело с Лермонтовым.

В своих статьях В. Г. Белинский дал совершенное толкование Лермонтова — поэта и прозаика, увидев, в том и другом огромное и принципиально новое явление русской литературы.

Значение лермонтовской поэзии состоит в том, отмечает Белинский, что она давала ответы «на вопросы жизни, на большие вопросы современности».

Критику привлекала в этой поэзии глубина страстной мысли, ищущей пути к освобождению человеческой личности и решения самых трагических проблем действительности.

Он воспринимает Лермонтова, как «поэта русского, народного, в высшем и благороднейшем значении этого слова — поэта, в котором выразился исторический момент русского общества»

В. Г. Белинский ясно ощущал внутреннюю близость поэзии Лермонтова и Пушкина [3]. Лермонтов вошел в сознание критика, как преемник и продолжатель Пушкина. Но вместе с тем, сопоставляя этих двух поэтов, он отмечал и их существенные различия.

Они определялись тем, что Пушкин и Лермонтов выражали разные эпохи в развитии самосознания русского общества. Творчество одного из них на гребне движения декабристов и тех надежд, какие оно порождало у свободомыслящих людей России. Творчество же другого было порождением более поздней эпохи, наступившей после разгрома декабризма.

Вот почему здесь «нигде нет Пушкинского разгула на пиру жизни; но везде вопросы, которые мрачат душу, леденят сердце…». Поэзия Пушкина вся просвечена оптимизмом, верой в торжество разума, человечности.

Лермонтовская поэзия насыщена совсем иными мотивами — это скорбь и негодование по поводу того, что в мире царят зло и несправедливость, это жалобы на дремлющее в бездействии поколение, это страстный призыв к освобождению человеческой личности.

«Да, очевидно, что Лермонтов поэт совсем другой эпохи, и что его поэзия — совсем новое звено в цепи исторического развития нашего общества». Так понимает Белинский Лермонтова — поэта.

Наследник и продолжатель традиций Пушкина, Лермонтов — гениальный выразитель новой, последекабристской эпохи. Поэт прожил необычно короткую даже по меркам XIX в. жизнь. Он был убит, когда ему не исполнилось и 27 лет.

Всего четыре года, с 1837-го по 1841-й, на глазах изумленных современников развивалось зрелое творчество Лермонтова. Однако эти годы ознаменовали особый, лермонтовский период русской литературы. И мало кто знал, что этому предшествовало: с 1828 по 1837 г.

, поэтом было создано свыше 300 стихотворений, 20 поэм, 6 драм, 3 романа — и, по сути, ничего не опубликовано: требовательность к себе беспримерная.

Поэтический мир Лермонтова — это тревожный мир исканий, напряженной мысли, нерешенных вопросов и больших философских проблем. Герой этого мира потрясён царящей кругом несправедливостью. Он полон негодования и гнева.

Поэтический мир Лермонтова — это мир высоких, прекрасных чувств: любви и дружбы. Мир глубоких, тонких переживаний человеческой души. А всё творчество поэта проникнуто томлением, тоской по идеалу.

Лирический герой Лермонтова наделен приметами, которые в равной мере характеризуют его как личность, как представителя человечества, как человека определенного времени. Он — яркая индивидуальность, и вместе с тем он в своей характерности неотделим от людей, от эпохи. Эти качества героя в значительной степени и определяют своеобразие лирики Лермонтова.

В результате проведенного анализа стихотворений трех русских поэтов первой трети ХIХ века мы пришли к следующим выводам:

Поэт — носитель «дара богов» на земле. Он посредник между людьми и богом, и, в силу этого, тяжела и неоднозначна его участь. О трагическом недопонимании поэта «толпы» пишут Пушкин и Лермонтов. У Жуковского этот мотив звучит слабее.

Все трое: и Жуковский, и Пушкин, и Лермонтов типологически сходны в понимании сущности природы поэзии как «дара богов». У Жуковского это обозначено как «присутствие создателя в созданье», у Пушкина «божественный глагол», у Лермонтова «неба звуки».

Высшее, небесное, божественное начало поэзии акцентировано в равной степени у всех трех романтических поэтов.

Пушкин, в отличии от Жуковского и Лермонтова, подчеркивает еще роль любви в появлении вдохновения. Состояние влюбленности в женщину — это, по мнению Пушкина кратчайший путь к рождению стихов. («Я помню чудное мгновенье»).

Важной вехой на пути романтизма к реализму было творчество М. Ю. Лермонтова (1814–1841), отразившее трудное время — погибшие надежды и наступившее после событий 14 декабря 1825г., разочарование. Неприятие поэтом окружающей действительности приобретало ярко выраженный социальный характер.

Заключение

В последние предреформенные десятилетия развитие художественной культуры характеризовалось движением от романтизма к реализму. В литературе это движение связано с именами Пушкина, Лермонтова, Гоголя.

Поэты-романтики много сделали для художественного перевода. По существу, они впервые познакомили русского читателя с произведениями современных западноевропейских и античных писателей.

Тема предназначения поэта — вечная тема. Взгляд в прошлое, а именно в образы классических русских поэтов, на наш взгляд, поучителен сегодня. Идеальные образы стихотворений, созданные около 200 лет назад, не утратили своей поучительности для последующих поколения. И сегодня поэт должен «жечь глаголом сердца людей» и быть «невольником чести», соответствуя это высокому и гордому званию — поэт.

Литература:

1.              Библиографический словарь «Русские писатели» в 2 -х ч. — М., 1990
2.              Бонди С. М. О Пушкине Статьи и исследования. – М., 1983
3.              Бессараб М. Л. Жуковский В. А. Книга о великом русском поэте. — М., 1975
4.              Манн Ю. В. Поэтика русского романтизма. -М, Наука., 1976
5.              Коровин В. И. Творческий путь М. Ю. Лермонтова. –М., 1973

Основные термины (генерируются автоматически): Жуковский, пушкин, Лермонтов, поэт, русская литература, лермонтовская поэзия, творчество, романтический пейзаж, русская поэзия, русский романтизм.

Источник: https://moluch.ru/conf/phil/archive/177/9542/

Русская поэзия конца XIX века и французские лирики

Вы знаете, что лучшие русские лирики после Некрасова вернулись к романтическим мотивам двойничества, томления духа, что в их творчестве зазвучали ноты отчаяния, появилось настроение упадка. Te же мотивы легко обнаружить во французской поэзии 1860—1880-х годов.

Выдающийся лирик Шарль Бодлер (1821—1867) был бунтарем, он непосредственно участвовал в революционных событиях 1848 года. А в 1857 году он выпустил сборник стихотворений «Цветы зла».

Стихи, собранные в эту книгу, не просто бросали вызов мещанской (она же общечеловеческая) морали; лирический герой Бодлера испытывал запредельное, почти мистическое разочарование в основах христианской цивилизации и при этом облекал свои предельно дисгармоничные чувства в совершенную, классическую форму.

Скажи, откуда ты приходишь, Красота?
Твой взор — лазурь небес иль порожденье ада?

Ты, как вино, пьянишь прильнувшие уста,

Равно ты радости и козни сеять рада.

Заря и гаснущий закат в твоих глазах,
Ты аромат струишь, как будто вечер бурный;

Героем отрок стал, великий пал во прах,

Упившись губ твоих чарующею урной.Подобно своим предшественникам-романтикам, Бодлер разрывает эстетику и мораль, даже противопоставляет их друг другу, причем вызывающе. Он восклицает, обращаясь к Красоте: «С усмешкой гордою идешь по трупам ты, / Алмазы ужаса струят свой блеск жестокий…» Его это не страшит; по-настоящему страшна Красота, а тот мир, в который она приходит.

И потому лирический герой Бодлера приемлет ее катастрофизм как жуткий, но единственно возможный выход из земной безысходности:

Будь ты дитя небес иль порожденье ада,
Будь ты чудовище иль чистая мечта,
В тебе безвестная, ужасная отрада!
Ты отверзаешь нам к безбрежности врата.

Ты Бог иль Сатана? Ты Ангел иль Сирена?
He все ль равно: лишь ты, царица Красота,

Освобождаешь мир от тягостного плена,
Шлешь благовония и звуки и цвета!(«Гимн Красоте», перевод Эллис)Равнодушие к морали стало для Бодлера художественным принципом. Ho если внимательно прочесть его стихи — яркие, опасные, действительно похожие на болотные цветы, то станет ясно: в них не только яд, но и противоядие.

Тот ужас, певцом которого стал Бодлер, изживается страданием поэта, искупается болью мира, которую он принимает в себя. Тем не менее «Цветы зла» стали предметом рассмотрения в парижском суде; поэт был обвинен в оскорблении общественной морали и приговорен к «изъятию» некоторых стихотворений из книги «Цветы зла».

Судьи не обязаны были вслушиваться в скрытое звучание строк, они выносили свое решение, исходя из непосредственного, бытового, а не поэтического значения слов.

Бодлера в России начали переводить в 1870-е годы поэты-народники вроде Василия Курочкина и Дмитрия Минаева.

Их собственная стилистика, чуть простоватая, была предельно далека от бодлеровской поэтики. Подобно парижским судьям, «народники» обращали внимание на внешнее, на бунтарскую тематику Бодлера — только подавали ее с положительным знаком.

И лишь русские поэты следующих поколений сумели разгадать бодлеровскую тайну, почувствовали в его стихах предвестье масштабных и трагических образов XX века: «Как знамя черное свое Тоска-царица / Над никнущим челом победно разовьет» («Сплин», перевод Вяч. Иванова). 

«Вовремя» начали переводить и другого французского лирика, принадлежавшего уже к следующему за Бодлером поколению, Поля Верлена (1844—1896). В его печальных стихах русские поэты 1880-х годов почувствовали нечто знакомое — мысль о неизбежной раздвоенности человеческой души, о тоске разочарования, об упадке сердечных сил, — все это мы с вами встречали и у Надсона, и у Апухтина, и у Случевского:

Осенний стон —

Протяжный звон,
Звон похоронный —
В душе больной

Звучит струной

Неугомонной…(«Осенняя песня», перевод Н. Минского)Ho у всех этих мотивов в поэзии Верлена есть мерцающий, символический подтекст.

Он не просто делится с читателем своим «сплином», хандрой; он чувствует, что «хандрит» все мироздание, что творческие силы Вселенной иссякают, что приближается время болезненной, нервической неопределенности, что человечество стоит на пороге новой эры, за которым полная неопределенность.

И этот подтекст тоже будет разгадан лишь переводчиками нового поколения, русскими поэтами начала XX века.

Я в черные дниHe жду пробужденья.Надежда, усни!Усните, стремленья!Спускается мглаНа взор и на совесть.Ни блага, ни зла, —

О, грустная повесть!..

(Перевод Ф. Сологуба)Ho меньше всех «повезло» с русскими переводами Артюру Рембо (1854—1891), автору трагического, катастрофичного и величественного стихотворения «Пьяный корабль» (1871). Именно в этом стихотворении впервые обозначились основные «силовые линии» поэзии XX века, традиционные мотивы и конфликты романтической лирики были переведены в принципиально иной регистр, связаны с глобальными историческими предчувствиями, с грядущими общечеловеческими потрясениями. Лирический герой Рембо исповедуется от имени Летучего Голландца, мистического корабля, который потерял команду и летит сквозь время и пространство. Образы искрят могучей, бунтующей, пугающей энергией:

Te, что мной управляли, попали впросак:
Их индейская меткость избрала мишенью,
Той порою как я, без нужды в парусах,
Уходил, подчиняясь речному теченью.

С быстротою планеты, возникшей едва,
То ныряя на дно, то над бездной воспрянув,
Я летел, обгоняя полуострова
По спиралям сменяющихся ураганов.

Черт возьми! Это было триумфом погонь!
Девять суток, как девять кругов преисподней!
Я бы руганью встретил маячный огонь,
Если б он просиял мне во имя Господне!(Перевод Д. Бродского)Бесноватая радость слышится в звуках этой исповеди «пьяного корабля»; сквозь образ Летучего Голландца начинают просвечивать каким-то темноватым светом черты отверженного Демона. То есть силы, которая бросает вызов и Богу, и человеческому миру, гордясь этим вызовом и страдая от него.

Переводить Артюра Рембо в России стали лишь в 1900-е годы. Ho это не значит, что отечественные поэты не задумывались над теми же проблемами, над которыми билась мысль Рембо, не двигались в направлении, заданном историей культуры.

Источник: http://lit-helper.com/p_Russkaya_poeziya_konca__veka_i_francuzskie_liriki